Закрытые ЛГБТ+ сообщества в университетах: МГУ
The Vyshka открывает серию материалов про ЛГБТ+ коммьюнити в вузах интервью с бывшим руководителем такого сообщества в МГУ. Он рассказал нам, как проходили выборы в состав администрации клуба, а также поделился своим видением того, как исторический бэкграунд и политическая обстановка влияют на институт общественного порицания. С основным текстом вы можете ознакомиться здесь.
Дисклеймер: Тема этого спецпроекта — ЛГБТ+ сообщества в университетском пространстве. Наши материалы основаны на интервью с руководителями клубов, которые создавались как сообщества для представителей гей-коммьюнити, однако они открыты для всех людей негетеросексуальной ориентации.
Некоторые имена изменены по просьбе героев.
МАКСИМ, студент магистратуры МГУ
Hornet в Татарстане
Я переехал в Москву из небольшого города в Татарстане. Это мусульманский регион, и гомофобия здесь закреплена на государственно-религиозном уровне. При этом все равно Tinder, Hornet (приложения, где возможны знакомства парней с парнями. — прим. The Vyshka) нормально работают, хоть и подпольно. Через эти приложения в школьном возрасте я встречался с разными людьми. Большинство из них были женаты и с детьми.
Обстановка по отношению к ЛГБТ в малых городах действительно отличается от Москвы: в них страшно открыться, потому что город маленький и все всё могут узнать
При этом даже кое-где в Москве у тебя могут быть проблемы, но лично я с этим не сталкивался.
Переехав в столицу, я выбрал МГУ, потому что меня интересует очень узкая специальность, которая есть только здесь. Одногруппники знают о моей ориентации. Я ее не афиширую, но многие сразу замечают.
Университетская среда и преподаватели
В своем университете я никогда с открытой гомофобией не сталкивался и никогда даже не слышал, что у нас такое может быть.
Академическая среда накладывает свой отпечаток на психологию. Люди реально относятся к твоим предпочтениям более спокойно: прежде всего в тебе видят студента, а что у тебя происходит в кровати, никого не волнует
Геи в МГУ стараются вести себя «прилично». Открытых пар, насколько я знаю, нет. В конце концов, афишировать отношения в среде, которая не заинтересована в твоей личной жизни, незачем. Как мне кажется, существует условный «типаж» геев, которых легко «вычислить в толпе»: они ухаживают за собой, красят волосы, пользуются косметикой — но в МГУ я не встречал негативного отношения даже по отношению к ним.
Возможно, преподаватели догадываются, некоторые профессора даже знают, что я гей. Может, им рассказали об этом мои знакомые. На посвяте один препод напился, подходил к людям и, показывая на меня, спрашивал: «А вы не знаете, этот парень гей?» Он к тому же хотел узнать у других людей, есть ли еще геи на факультете. Я даже не хочу выяснять, зачем он это делал. Но во время занятий он ко мне никак по-особенному не относился: не было ни поблажек, ни дополнительных завалов.
Выборы, кандидаты, политика
В клуб я попал благодаря тому, что меня нашел предыдущий главный администратор через Hornet в 2016. Мы с ним погуляли, и он сказал, что существует такое сообщество. Я в то время активно увлекался сексуальным здоровьем геев и шарил в теме, поэтому часто проявлял инициативу и довольно быстро влился в админский состав.
То, как я стал главой клуба, — сложная история. Раньше этот пост занимал мой лучший друг. Он тоже жил в ГЗ (Главном здании МГУ. — прим. The Vyshka), и мы очень много вместе тусили. Я не был формально среди админов, но он оставил меня в качестве «серого кардинала» и во многом на меня ориентировался.
Когда он выпустился, члены клуба собрались в баре для новых выборов.
Один из участников выдвинул свою кандидатуру и выиграл выборы, как мне кажется, только благодаря тому, что он опубликовал в группе свои полуголые фото
Тогда я сказал, что он станет главным администратором только через мой труп. Мы нашли решение: стали главными вдвоем, но никак это не афишировали. Такие действия вообще не соответствовали уставу — мы сделали это в обход избирательного кодекса, который сами ранее и приняли.
Второй человек совсем не занимался клубом, делал всю работу я. И где-то в октябре 2018 случилась «революция». Одного из членов клуба возмутило, что руководители клуба поменялись без разъяснений, да еще и правили теперь вдвоем. Он выразил вотум недоверия и объявил публичное голосование. Мы сразу начали волноваться и бояться, что нас сейчас свергнут.
На голосовании нам удалось как-то удержать власть, с перевесом в два голоса. Вскоре я вынудил второго админа оставить должность и остался один.
Раньше у нас было два клуба: отдельно для парней и для девушек, но сейчас мы объединились. Чтобы принять девочек, я отменил некоторые пункты Устава и заодно упразднил институт выборности администраторов
Общественное мнение
В России, я считаю, всегда был сильно развит институт коммуны и порицания. Если ты выходишь за рамки общепринятого, то тебя просто выгоняют из общины. Существование четкого разделения труда обеспечивало повсеместную взаимопомощь, поэтому если ты выбивался из этой «цепи», то был обречен на погибель.
В начале XX века для российского общества открылось очень много свобод. Например, из Уголовного кодекса убрали статью, предусматривавшую преследование гомосексуальности. Хорошая эпоха была. А когда пришел Сталин, все пошло-поехало: опять вернули институт общественного порицания во время коллективизации, устраивали собрания, где публично осуждали «выбивающихся». И все это как-то отразилось в общественном мировоззрении: здесь «не таких» не любят.
Общество в России примет ЛГБТ, когда сменятся как минимум несколько поколений. Но для этого также не хватает сменяемости власти, политической конкуренции и систематизированной оппозиции. Это все взаимосвязано
Сам я выходить на баррикады ради глобальных перемен не буду. У меня другие приоритеты в жизни — закончить университет, овладеть профессией, получать доход для обеспечения себя и своих родителей.
Текст: Михаил Кан
