«После выпуска чувствуешь себя лишним»: выпускники школ-интернатов
Слово «интернат» часто вызывает негативные ассоциации, а психологи и педагоги иногда приписывают школам с полным проживанием последствия в виде непростой адаптации и сложностей с социализацией. В художественных произведениях и кинематографе обучение в интернате, наоборот, часто романтизируют: изображают школы с полным проживанием как идеальную среду для развития дисциплины, сплоченности и способности работать в команде. Мы поговорили с выпускниками интернатов об их опыте обучения и узнали, почему не каждая школа с полным проживанием похожа на Хогвартс.
Лиза, 17 лет
выпускница Кадетского корпуса Пансиона воспитанниц Министерства обороны РФ, студентка ВШЭ
«Я ДУМАЛА, ЭТО БУДЕТ ХОГВАРТС»
В Пансион воспитанниц Министерства обороны набирают только дочерей военнослужащих. Папа Лизы тоже военный. Все его друзья-сослуживцы постоянно говорили, что в интернате очень высокий уровень образования, что после него девочкам открыты пути буквально во все вузы. Вместе с родителями Лиза приняла решение подать документы в 5-й класс пансиона. Но, по словам героини, какого-то особого стремления поступать туда у нее не было: «Родители говорили, что в интернате просто волшебно. Я думала, что это будет Хогвартс».
«Мне казалось, в пансионе все будет очень легко. Я думала, что смогу свободно распоряжаться своим временем и жизнью, прямо как Гарри Поттер в Хогвартсе. Оказалось, это совсем не школа волшебства», — делится Лиза.
ПРАВИЛА ПАНСИОНА И РАСПИСАНИЕ
Распорядок не только дня, но и жизни в пансионе был ориентирован на военные структуры. Постоянно проходили построения, строем ходили воспитанницы.
Само расписание в пансионе было жестким. Подъем — строго в 6 утра, потом нужно быстро одеться и строем шагать до учебного корпуса. После завтрака — построение, на котором обязательно отмечают присутствующих. «Вообще это только поначалу кажется жестким, но со временем привыкаешь к такому режиму и становится сложно перестроиться обратно», — комментирует Лиза.
Каждый день было по 4 пары, но два раза в неделю — 3. После пар воспитанницы снова строем шагают в спальный корпус, а потом до ужина занимаются либо самоподготовкой, либо дополнительными занятиями. Свободное время, по сути, было только после ужина, и то совсем немного, менее двух часов. Затем опять самоподготовка. Во время нее нельзя ходить по комнатам и разговаривать, можно заниматься только уроками. Отбой — ровно в 22.00 для младших воспитанниц и в 23.00 для старших, и неважно, успел ты доделать домашнее задание или нет. Если не успел — придется выкручиваться утром.
По выходным Лиза и другие воспитанницы обычно занимались самоподготовкой. Один раз в месяц они могли на 9 часов «уйти в увольнение», то есть выйти за территорию пансиона. Зимние каникулы длились 2,5 недели, летние — 2 месяца, потому что один месяц занимала летняя школа, в течение которой воспитанницы готовили проекты в выбранных ими предметных областях.
Воспитанницы пансиона могли провести свободное время, посещая разнообразные кружки. Руководство часто устраивало для них творческие встречи с интересными людьми. Обычно это были какие-то профессора, на чьи лекции девушки приходили просто поспать. Но несколько раз приезжали Ургант, Козловский и Лиза Боярская — «топ-3 гостей интерната», как их называет Лиза.
Образ жизни в пансионе было настолько строгим, что никогда нельзя было одеваться так, как хочется. Форма для всех была расписана на каждый день, и во внеучебное время тоже. Например, во вторник девушки носят брючный костюм и белую рубашку, в среду — уже что-то другое, но по-прежнему одинаковое для всех воспитанниц. А во внеучебное время девушкам выдавали странные джинсы, рубашку в клетку и жилет ужасного красного цвета. «Это выглядело смехотворно», — считает Лиза. В старших классах все стали позволять себе больше положенного, начали приносить личную одежду. Но ее легко могли отобрать и не отдавать, например до каникул, а каникулы — всего два раза в год.
ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ VS ОТСУТСТВИЕ ЛИЧНОЙ СВОБОДЫ
Главным плюсом интерната для Лизы стало то, что там действительно нагружали. «В пансионе ты не нацелен ни на что, кроме учебы. Даже девочки с минимальным уровнем знаний, которые отчислялись, не выдерживая образ жизни в интернате, потом оказывались отличницами в обычных школах. Из пансиона ты выходишь реально образованным», — делится Лиза. Помогало еще то, что коллектив в кадетском корпусе был сплоченный, часто более смышленые ученики брали шефство над отстающими, не было позорно попросить у кого-то помощи.
Лиза признается, что в пансионе ей не нравилось отсутствие личной свободы. «В интернате ты по сути не можешь распоряжаться собственным образом жизни.Не можешь гулять, когда захочешь, распределять свое время так, как тебе удобно, заниматься по собственному графику». У всех людей разный темп и ритм работы, и интернатовский образ жизни просто невозможно адаптировать под всех сразу.
ОЩУЩЕНИЯ ПОСЛЕ ВЫПУСКА
«Когда ты выпускаешься из интерната, чувствуешь себя лишним человеком, будто ты не знаком со всем этим свободным миром», — признается Лиза.
После выпуска ты понимаешь, что в жизни существует не только учеба. Понимаешь, что можешь делать все, что хочешь. Гулять, когда хочешь, одеваться, как хочешь, питаться, чем хочешь
Выпустившись из пансиона, девушка почувствовала себя оторванной от обычного мира. Ей стало грустно, что столько времени она занималась только учебой: «Ты понимаешь, что последние 7 лет не использовал очень многие возможности, которые в теории дает жизнь».
Благодаря пансиону героиня стала более дисциплинированной. За 7 лет Лиза научилась планировать для себя определенный образ жизни. «После интерната я почти всегда настроена на учебу, выполняю все задания в срок и как можно более усердно. Пансион сформировал меня скорее в плане учебной жизни, привил целеустремленность».
После выпуска Лиза все-таки скучала по пансиону. Она думает, что это немного похоже на стокгольмский синдром, когда хочется вернуться туда, где ты был заперт. «Дело в том, что в интернате был какой-то свой уют. Все настолько хорошо знали друг друга, и ребята словно стали частью меня. А теперь многие в разных концах города или страны, нет возможности встретиться».
ИЗ ИНТЕРНАТА В УНИВЕРСИТЕТ
В плане обучения привыкнуть к условиям вуза было несложно. У Лизы есть ощущение, что она даже более подготовлена к учебе, чем многие ее одногруппники. Не все из них достаточно мотивированы, чтобы дистанционно усердно готовиться ко всем дисциплинам. «Для меня привычно постоянно сидеть и заниматься, потому что последние 7 лет жизни я ничего кроме учебы и не делала».
В университете новым оказалось то, что рядом не было людей, которых девушка знала вдоль и поперек и с которыми долгое время находилась вместе в пансионе. Лизе было странно осознавать, что теперь она не может предсказать, как человек отреагирует на ее слова или поступки, как это было в интернате. Но в плане социализации проблем у девушки нет. «Моя группа очень дружелюбная, все общительные, я легко могу обратиться к каждому за помощью», — делится Лиза.
«Забавно, как иногда люди в новой среде реагируют, узнав, что я выпустилась из кадетского корпуса. Кто-то думает, что там ходят в военной форме, ездят на учения в поля, но это всего лишь распространенный миф. Некоторые считают, что пансион — это как санаторий, куда можно приехать и отдохнуть».
Однажды мне по поводу интерната задали вопрос: “Вам там проповедовали какие-то идеологии?” Интересно, что имели в виду? Нацизм, что ли?
Часто люди считают, что после интерната военной направленности выпускницы очень консервативны, против ЛГБТ-движения и различных либеральных идей. Но на самом деле воспитанницы поддерживают принципы свободы активнее, чем многие люди вне стен интерната. «Мы даже больше за свободу, чем многие другие», — говорит Лиза.
Влад, 19 лет
выпускник СУНЦ МГУ, студент МИФИ
ИЗ НИЖНЕГО НОВГОРОДА В СУНЦ МГУ
До 9 класса Влад жил в Нижнем Новгороде, но уже в восьмом задумался о том, чтобы перейти в школу получше. Искать новое учебное заведение в Нижнем не было смысла, поэтому основным вариантом был переезд и поступление в интернат. Он обсудил этот вопрос с родителями. Вместе они нашли СУНЦ МГУ, который был в топе многих рейтингов. Туда Влад и решил поступать.
Одним из этапов поступления была летняя школа на базе СУНЦ МГУ. За две недели проживания в СУНЦ-е можно полностью погрузиться в атмосферу интерната. Владу там понравилось: все ребята показались интересными. Он сразу настроился на то, что следующие пару лет пройдут именно так, как в летней школе.
Первое время после поступления в СУНЦ на физическую специальность и переезда в Москву было легко. «Когда ты только уезжаешь, чувствуешь, что это новое начало, что ты вырвался, чего-то добился сам, живешь в столице. Но чем дольше живешь в другом городе, тем больше начинаешь скучать по старому». Сначала молодой человек не чувствовал тоски по прошлому, ощущение достижения цели затмевало все. Но потом стало чуть тяжелее.
ПРОЖИВАНИЕ В ШКОЛЕ-ИНТЕРНАТЕ
Влад считает, что назвать СУНЦ местом для «одаренных» детей сложно, несмотря на то, что его иногда так представляют. Туда реально поступить, если просто готовиться.
Эта школа-интернат позиционирует себя как некое переходное звено между школой и вузом. В интернате у учащихся проходят уже не уроки, а семинары и лекции. Сами предметы другие, специальные, не как в обычных школах. В интернате воспитанникам устраивали специализированные практики, была возможность ездить в физфак МГУ.
Для Влада отличие интерната от обычной школы чувствовалось в том, что он жил в 200 метрах от места учебы. Спальный и учебный корпуса были буквально соединены коридором. На перемене можно было просто пойти и полежать к себе на кровать. Так как в СУНЦ-е не было формы, эта система была особенно удобна зимой: ученикам не нужно было тепло одеваться, можно было просто встать и по коридору перейти в учебный корпус.
В интернате получалось, что школа — в прямом смысле твой дом. Твои соседи по комнате становятся друзьями. Грань между учебой и внеучебной жизнью довольно прилично размывается
Свободный выход в город был с разрешения родителей с момента окончания пар до 21.00. В интернате вообще не было никакого давления, жестких правил, разве что базовые: не пить, не курить, ложиться спать во время. Но приватность всегда сохранялась: даже воспитатель не мог просто так зайти к воспитаннику в комнату.
Недостатков в интернате для Влада практически не было. В СУНЦ-е с ним учились очень интересные люди. «Так как мы жили под одной крышей, 24 часа в сутки были вместе, то стали такой своего рода семьей. Именно это компенсировало мне переезд от родителей. Я не чувствовал себя уж очень одиноко благодаря ребятам в интернате».
ВЫПУСК ИЗ СУНЦА И НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
За время учебы и жизни в интернате Влад научился быстро адаптироваться и привыкать к чему-то новому. Переезд в Москву и поступление сильно повлияли на юношу:«Я ощутил этот новый спектр возможностей, которых просто не видел раньше, в прошлом городе, в прошлой школе».
Годы в интернате были очень насыщенные и важные. А после выпуска Влад понял, что придется снова погружаться в незнакомую среду после того, как уже привык к СУНЦ-у. Первое время после выпуска он ощущал пустоту и тяжесть. «Когда ты переезжаешь в совершенно новое место и пытаешься влиться в новую систему, это требует особых навыков. В интернате еще и надо было научиться ладить с людьми, с которыми ты живешь в комнате, потому что другого выбора нет».
Но привыкнуть к условиям университета оказалось очень просто. «Наверно, потому что я уже пережил тот болезненный момент переезда в Москву в 10 классе», — считает Влад. В этот раз все было по новой, но не так тяжело и контрастно. После интерната проблем с социальными связями у юноши не было.
В ВУЗе Влад тоже стал жить в общежитии, которое очень напоминало интернат: по сути все те же стены, комнаты, коридоры. «Конечно, мне было проще перебраться из интерната в общежитие, чем тем, кто раньше учился в обычных школах. Им пришлось привыкать к тому, что у нас общее личное пространство, впитывать новые правила, чувствовать эту общность».
Влад пошел учиться не по физической специальности и не заметил никакой особой разницы в образовательной базе с одногруппниками из обычных школ, не из интерната. СУНЦ дал молодому человеку огромный багаж знаний по физике, но на его направлении, информационные технологии, это не играет особой роли.
Айназ, 18 лет
выпускница Муниципального Автономного Общеобразовательного Учреждения «Гимназия-интернат №4» Кировского района г. Казани, студентка СПБГУ
ПАНСИОН — НЕ ЛЕТНИЙ ЛАГЕРЬ
До 7 класса Айназ не знала о существовании своей будущей школы-интерната. Однажды родители рассказали ей про некий «пансион для девочек» и спросили, не хочет ли она пойти туда учиться. Сначала девушка отказалась, потому что для нее слово «интернат» звучало довольно странно. «Я думала: я же не сирота, зачем мне уезжать в интернат». Но на тот момент в обычной школе ее раздражали одноклассники, которые периодически срывали уроки. А гимназия как раз специализировалась на раздельном обучении. Далее выяснилось, что троюродная сестра Айназ как раз поступала в этот интернат. Тогда девушка решила поступить туда. «Думала, что буду жить, как в летнем лагере: без контроля родителей, свободно».
Чтобы попасть в гимназию-интернат, надо было пройти три этапа. Сначала экзамены, потом — трехдневное «пробное» проживание в интернате. На этой «трехдневке» девочек оценивали по нескольким критериям: социальная активность и коммуникативные навыки, способность быстро усваивать новый материал, усердие. Следующий этап — собеседование с директором. С помощью такого отбора отсеивали девиантных, не очень стабильных ребят, ведь за ними нужен особый контроль. Так в интернате оказывались самые «сливки».
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИНТЕРНАТЕ
В старом сериале “Королек — птичка певчая” был такой красивый французский пансион, где находилась главная героиня, бегала по тропинкам, гуляла. Я почему-то думала, что интернат будет чем-то подобным в плане локации и помещения
Но когда Айназ пришла на вступительные, оказалось, что это здание бывшего детского садика, только немного расширенное и перестроенное. При этом интернат был милым, но тесноватым для такого количества учениц.
При поступлении девушка ожидала, что в пансионе воспитанницы будут много учиться. Это оказалось правдой. «Я верила, что в интернате начнется какая-то новая жизнь, что все будет по-другому. Именно в гимназии я стала по-новому себя позиционировать, так что это ожидание оправдалось».
СПАРТАНСКИЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ДЕВОЧЕК
Учебное время в гимназии было почти не отделено от внеучебного. «По сути, в интернате ты начинаешь жить учебой. Это не хорошо и не плохо, ты просто максимально посвящаешь себя обучению», — рассказывает Айназ.
В пансионе основной уклон был в гуманитарную, языковую сторону. Исторически сложилось так, что интернат базировался на турецком языке, поэтому воспитанницы изучали не только углубленный английский, но и турецкий.
Девушки жили в комнатах по 8-16 человек, в среднем — где-то 12. Каждое утро они посменно мыли полы, вытирали пыль и приводили комнату в порядок. «Мы же девочки, должны быть чистоплотными, аккуратными и все такое». Поэтому воспитатели постоянно проверяли качество уборки и заносили баллы в специальную ведомость, чтобы у воспитанниц была мотивация убирать хорошо. А каждую пятницу в интернате была генеральная уборка.
«Я как-то читала отзыв на гимназию-интернат, и там было написано про «спартанские условия для девочек». В гимназии действительно было что-то подобное, но меня это в общем-то устраивало».
Чтобы с утра попасть на учебу, надо было просто спуститься на этаж ниже. Девушки учились 6 дней в неделю, по 6 уроков в день. Были и дополнительные занятия, в основном по английскому и турецкому. Еще в интернате можно было заниматься олимпиадной деятельностью, актерским мастерством и вокалом.
После дополнительных занятий в интернате были 3 обязательных «этюда». Этюды — это время для выполнения домашнего задания. Там воспитанниц обязательно отмечают, за пропуски этюдов были выговоры и наказания, как и за любые другие нарушения. «Однажды я опоздала на отбой, и мне сделали выговор, заставили писать эссе на тему “Зачем нужны правила”. Я написала и раскритиковала в нем большую часть правил интерната».
После этюдов у воспитанниц было немного свободного времени до отбоя на общение и уроки.
Воскресенье был единственным выходным, и большая часть девочек в этот день уезжала домой.
Директора гимназии девушки воспринимали не так, как обычно воспринимают директоров в школе. Ни у кого не было мандража перед ним. Для учениц интерната директор — человек, к которому можно обратиться с проблемой, предложением. Он делал все, чтобы девочкам было максимально комфортно в интернате, и они это знали.
ЧТО ВАЖНОГО ДАЛ ИНТЕРНАТ
В интернате девушки и рабочий состав были словно одной семьей. «Иногда я, конечно, уставала от людей, но все равно это очень ценно, когда рядом постоянно есть кто-то с похожими целями и проблемами». В интернате никогда не обесценивали то, чем занимается воспитанница, что она любит. Например, хобби Айназ были русский язык и олимпиадные занятия по нему. И в интернате ее в этом деле поддерживали. Девушка считает, что самое важное, что она получила в пансионе — это дружба и сестринство.
Думаю, когда ты живешь с другими людьми, становишься более терпеливым. Как раз за время проживания в интернате у меня выработалась терпимость к другим людям. Я начала понимать, что люди бывают разные, научилась мириться с их недостатками
Пансион повлиял и на направление, которое выбрала Айназ. В интернате ей нравилось наблюдать за тем, что происходит среди девочек. Также девушка любила лингвистику. В интернате она узнала о существовании психолингвистики, связи психических процессов с нашей речью. Так это все переросло в клиническую психологию, которую Айназ и изучает сейчас.
СОЦИАЛИЗАЦИЯ ПОСЛЕ ВЫПУСКА
После того, как Айназ ушла из интерната, ей очень не хватало девочек. Но именно выпуск из интерната помог ей двигаться дальше, а не остаться в пределах Казани. Девушка считает, что в гимназии она стала самостоятельной, ей уже не было страшно сепарироваться от родителей.
Общежитие тоже не пугало. «В интернате я жила в комнате с двенадцатью людьми, а в общежитии СПБГУ нас всего трое. Я стала более смелой, уверенной в том, что реально могу сделать что-то.Я смогла разрешить себе уехать в другой город, съехать от родителей. Но при этом всегда знала, что девочки из интерната будут рядом, если что».
Перед тем как поступить в СПБГУ, Айназ отправилась учиться в Москву. Там ей казалось, что, по сравнению с гимназией, она не особо кому-то нужна. «Я чувствовала себя потерянной в большом городе», — вспоминает девушка. По ее словам, очень многие выпускницы интерната потом становятся там воспитателями. Сначала девушка так скучала, что думала о том, чтобы остаться в Казани и пойти воспитателем в пансион, а не уезжать ни в Москву, ни в Питер.
После устоявшегося коллектива гимназии очень сложно было наладить контакт с новыми людьми. Айназ не понимала, что делать с одногруппниками. Оказалось, что у людей могут быть кардинально разные взгляды, с тобой могут быть категорично не согласны. «После жизни в определенном кругу лиц я чувствовала себя таким зашуганным кроликом в новых условиях. Я словно потеряла всякую способность общаться с другими людьми». Первое время из-за этого Айназ упускала возможности пообщаться со многими интересными людьми, не особо посещала публичные места. Но потом поняла, что делает неправильно, и все наладилось.
Из-за гендерного разделения в интернате Айназ не привыкла к парням в коллективе, к тому, что работу мальчиков и девочек могут оценивать по-разному. Девушка говорит, что многие воспитанницы так описывают переход из женского пансиона в смешанную гендерную среду: тебя будто пересаживают из оранжереи в открытый грунт.Сначала вообще не понятно, что происходит, и как взаимодействовать с парнями.
С университетской нагрузкой после интерната было проще. В гимназии девушка привыкла очень много учиться, быстро выполнять задания и обрабатывать информацию.
Обычно, когда люди узнают, что Айназ училась в интернате, то спрашивают, все ли в порядке с ее семьей. Бывали случаи, когда родителей осуждали за то, что они отдали дочь в интернат. «Это слегка абсурдно: мы совместно приняли решение, никто меня не заставлял», — отвечает девушка.
Когда узнают, что мы, девочки, учились в интернате сепарировано от парней, часто спрашивают, каково было без мальчиков, не скучно ли. И нет, если честно, скучно не было совсем
Текст: Полина Карасева
Редактор: Александра Морозова
Иллюстрации: Алика Миндарова
