Александра Алексеева
Александра Алексеева
Культурология НИУ ВШЭ, 4-й курс. Основательница «Высшей школы равноправия»
Почему ты решила стать феминисткой и к какой ветви феминизма ты себя относишь?
У меня много идентичностей. Я марксистская, радикальная, интерсекциональная, кибер-феминистка. Это довольно сложно работает. Я просто говорю, что я феминистка, и в зависимости от контекста уточняю свою идентичность, потому что невозможно каждый раз перечислять все лейблы, которые ты к себе применяешь.
Каждая из идентичностей, которые я сейчас перечислила, привлекательна для меня по-своему. Я культуролог, то есть каждая из них помогает мне объяснить какую-то часть реальности. Радикальный феминизм вообще позволяет использовать слово патриархат. Марксистский феминизм объясняет связь капитализма и патриархата, интерсекциональный феминизм объясняет связь капитализма, патриархата и расизма.
Довольно забавно с этим сталкиваться, когда говоришь, что ты — радикальная феминистка: люди сразу думают, что я режу мужчин на улицах
А по факту радикальный феминизм заключается не в действиях, которые ты производишь, а в теоретической рамке, которую ты закладываешь.
Вообще меня феминизм привлек тем, что он позволял описать реальность: я видела какие-то странные штуки, которые происходили в этом мире, например, осуждение людей за количество моих половых партнеров. Я не понимала, как это работает, и феминизм помог мне объяснить. В принципе, как любая научная теория. Чем тебя привлекает физика, например? Физика позволяет тебе познавать мир. Gender studies и феминизм in general позволяют объяснить тот мир, в котором мы живем.
Насколько феминизм распространен в Вышке, в твоем кругу общения?
Я не могу сказать насчет Вышки в целом. В кругу моего общения распространен чрезвычайно. То есть мне удалось политизировать весь свой курс. Мы начинали с того, что я была единственной феминисткой на курсе, сейчас у нас 4 человека пишут диплом по gender studies. И, в принципе, все так или иначе придерживаются феминистских взглядов. То есть сказать что-то антифеминистское считается за гранью разумного. Насчет Вышки я знаю, что в зависимости от факультета распространены разные политические взгляды. Где-то националистские, а на факультетах вроде нашей культурологии каждый второй левак, феминистка.
Вообще в среде гуманитариев, в среде ученых довольно стыдно плохо относиться к феминизму. Это как если бы математики плохо относились к физике
Как твои друзья, родственники относятся к тому, что ты феминистка?
С мамой мы этот вопрос не обсуждаем вообще, потому что мама у меня жестко патриархальная, мама в общем очень сильно способствовала моему приходу в феминизм. С папой хорошо, папе я объяснила про феминизм, папа принял и такой. В общем, папа пользуется теперь этой теоретической рамкой. Было смешно, как поначалу он пытался меня подловить: «Вот ты говоришь, что гендер социально сконструирован, а вот почему мужчины умирают раньше, чем женщины?». Я потом ему объяснила про токсичную маскулинность. Папа такой: «Мм, неплохо. Все настолько продумано». Вот. Так что все позитивно относятся вообще.
Ты говоришь, что позиционируешь себя как марксистская феминистка и одновременно интерсекциональная. Как это?
С чем бы это сравнить? То есть у тебя есть идентичность, например, ты эко-активистка, но ты при этом еще спасаешь онкобольных детей. Или тебе кажется важной проблема онкобольных детей, и ты же не будешь себя спрашивать, а что тебе больше нравится: спасать животных или онкобольных детей? То же самое с феминизмом, то есть разные виды феминизма лучше подходят для разных повесток и для разных ситуаций.
Сейчас самым оптимальным вариантом является интерсекциональный феминизм: это о теории пересечений, и они как раз говорят о том, что вот марксистский феминизм, радикальный феминизм и все остальные феминизмы пересекаются, и мы можем анализировать эти угнетения с помощью одной большой теоретической рамки. У интерсекционального феминизма есть некоторые минусы, но эти минусы я считаю менее значительными, чем минусы остальных видов феминизма, потому что, например, марксистский феминизм не так сильно ориентируется на расовую дискриминацию, дискриминацию по национальному признаку.
Интерсекциональный феминизм для этой повестки подходит больше, но на постсоветском пространстве марксистский феминизм в то же время имеет свои плюсы. Например, помогает избежать глупого копирования запада, в то время как интерсекциональный феминизм ассоциируется с западом, и он очень часто заимствуется как лекало с США.
Плюс радикального феминизма в том, что он не боится задавать неудобные вопросы; другое дело, что на постсоветском пространстве вопросы очень часто довольно глупые. Например, являются ли трансгендерные люди людьми и другой бред. Я использую лейбл радикальной феминистки, потому что вижу количество стереотипов, которое в себе несет этот термин, и я с этими стереотипами не согласна. И есть такая штука как reclaim — переопределять термин, и я хочу внести свой вклад в переопределение термина, то есть термин уже определен таким образом, что он несет негативные коннотации, а я хочу, чтобы его воспринимали позитивно, и в этом я вижу свою идентичность.
А есть какие-то перепалки, конкуренция между разными феминистками?
Нет, конкуренции нет, есть перепалки по конкретному ряду вопросов: например, есть такая штука как белый феминизм. Так часто называют феминизм второй волны и феминизм привилегированных белых женщин, который не учитывает повестки женщин не среднего класса, не белых женщин и всякое такое. И вот это считается как не крутой феминизм, считается ругательством в феминистских кругах. А так в принципе конкуренции нет, потому что проблем так много, что они просто распределяются между разными видами феминизма. И это не то, что там у нас был бы ограниченный доступ к ресурсам, и мы за него конкурировали. Ресурсов нет в принципе, поэтому конкурировать не за что. Мы дружим друг с другом.
Как думаешь, какие вообще есть проблемы у феминизма в целом и у его видов в отдельности?
Есть такая крутая книга «Несчастливый брак марксизма с феминизмом». Там анализируют влияние марксизма на феминизм и вообще зарождение феминизма в марксисткой повестке, довольно продуктивно. Вообще в целом проблемы феминизма сходны с проблемами любого политизированного движения, то есть: непонимание в обществе, извращение повестки, деполитизация повестки, в частности, то, что происходит с белым феминизмом. Белый феминизм часто заявляет, что феминизм — это не про политику, а про равенство, что довольно смешно, потому что равенство — это и есть политика. Еще одна проблема — это гегемония. То есть нет плюрализма на постсоветском пространстве в феминистском движении.
Радикально-трансфобный феминизм (враждебное отношение к трансгендерным и транссексуальным людям – прим. The Вышка) захватывает все больше медийного пространства через паблики ВКонтакте. Я считаю, что это очень большая проблема, потому что по понятным причинам я не согласна с трансфобией, как и с любым видом дискриминации, и я считаю, что с этим необходимо что-то делать, вот я и пытаюсь что-то делать. Я сделала Школу равноправия, которая является соответственно инклюзивной для всего ЛГБТ-сообщества.
Я не могу четко описать проблемы феминистского движения, ну, например, есть всякие суперрадикальные элементы, которые несут в себе всякий бред типа Калугиной, которая говорит, что всех мужчин надо вырезать. Такая Калугина существует в каждом политическом движении. Всегда есть ультрарадикальное крыло, которое не очень имеет связь с реальностью и не то чтобы сильно продуктивно влияет на движение. Но причина негативных коннотаций связана не с этим, а с тем, что мы ставим под вопрос статус-кво в обществе, тот порядок, который уже есть, и это хорошо видно на примере с нашей властью. То есть наша власть не ставит под вопрос статус-кво, она просто ворует деньги. И никто не возмущается. А феминистка сказала пару глупостей, и ее сразу затравили, потому что как бы у нее изначально такое положение.
Расскажи подробнее про Высшую школу равноправия
Мы ее основали втроем с двумя моими друзьями – Димой Толкачевым и Машей Давоян. Изначально мы были тремя разрозненными организациями, я вела гендерный семинар (семинар по гендерной теории), Маша вела Sex in HSE и Дима вел киноклуб Мишеля Фуко — клуб, который анализирует кино через призму политической теории. И мы решили объединить наши усилия, потому что в принципе наши повестки сходны — это борьба с дискриминацией с помощью просвещения. И вот мы решили объединиться в сентябре, запустили Высшую школу равноправия. Я слежу за планом публикаций, предлагаю идеи для мероприятий, помогаю с реализацией мероприятий.
Я рада, что с Высшей школой равноправия так получилось. У нас в проекте довольно много людей. Я не думала, что в Вышке столько людей, которые готовы участвовать в феминистском проекте. Это не просто люди, которые разделяют феминистские взгляды, это люди, которые готовы помогать феминистскому движению на практике. Это вдохновляет, конечно.
Какие методы борьбы с проблемами, которые существуют в обществе, использует феминизм, и что делаешь ты?
Я просвещаю людей, то есть, например, есть такая проблема, что на русском очень мало классных текстов, на английском их очень много. Мы переводим тексты и делаем их доступными для людей, потому что не у всех в России есть такое количество привилегий, чтобы знать английский язык.
Мы делаем лекции. У нас осенью было большое лекционное мероприятие по сексизму в университете. Мы объясняли людям, какие формы принимает сексизм в университете, с какой дискриминацией женщины сталкиваются в рамках их альма-матер, в частности говорили о проблемах Высшей школы экономики. И мы готовим публикации в два самиздатных журнала. В первом будет говориться о том, что делать, если ваш преподаватель сексист, как можно с этим бороться, и как можно бороться, если преподаватель вас домогается, потому что это очень распространенная проблема, в том числе в Высшей школе экономики.
В другом журнале будет о том, как предохраняться, как работает женский, мужской оргазм. Люди приходят в университет с теми же знаниями, которые у них были в 11 классе, а знания довольно бедные. Несмотря на то, что у нас есть доступ в интернет, знание о сексе люди чаще всего получают из порнухи. Порнуха не имеет связи с реальностью, вызывает массу проблем. То есть до сих пор существует какой-то странный миф, что не надо предохраняться, потому что ВИЧ все равно проходит через презервативы. Это вообще полный бред. Или, например, мальчики не знают, где у женщин клитор, и вообще как клитор устроен. Это вообще полный кошмар. В общем, с такими проблемами мы боремся, и надеюсь, что мы заметим какие-то изменения в скором будущем.
Есть какие-то феминистки из истории и настоящего, которые тебе очень нравятся?
Да. Меня очень вдохновляет Мари Давтян. Она борется с домашним насилием, и она делает это довольно успешно, и вообще вся команда Алены Поповой. Вдохновляют меня еще всякие феминистские организации типа Центра «Сёстры», которые борются с насилием на практике. То есть мы такие как бы теоретики, которые говорят о том, что можно сделать, а они идут и делают. Ну и мои друзья меня вдохновляют: они не сдаются и поддерживают меня. Я их тоже стараюсь поддерживать.
Как и где стоит рассказывать людям о феминизме?
Везде. Стоит рассказать людям везде. В детском саду, в школе, на работе, в клубе, на концерте, в библиотеке, в столовой. Нет места, которое не подходило было для просвещения по темам феминизма, потому что гендерная дискриминация затрагивает все сферы нашей жизни, это очень важно понимать. И в любой момент времени женщина может столкнуться с гендерной дискриминацией. И в любой момент времени важно говорить об этом.
Я вот, например, со своей младшей сестрой уже разговаривала на темы феминизма. Есть такая чудесная книжка для детей «Что мы празднуем 8 марта». Там доступным для детей языком объясняется про гендерную дискриминацию, насущные для школьников проблемы, которые не обсуждаются в школе; на работе, потому что есть дискриминация на работе, есть стеклянный потолок (стеклянный потолок — невидимый и формально никак не обозначенный барьер, ограничивающий продвижение женщин по служебной лестнице по причинам, не связанным с их профессиональными качествами — прим. The Вышка), есть неравная оплата труда, есть менсплейнинг (снисходительная манера разговора, используя которую мужчина объясняет что-то женщине с помощью упрощенных формулировок, делая скидку на ее пол – прим. The Вышка).
Бизнес очень часто сконцентрирован на мужчину, вне зависимости от того, будет это в пользу бизнеса или нет
Мужские интересы ставят во главе, и это большая проблема для женщин, которые работают на таких мужчин. То есть там об этом было тоже бы приятно поговорить. Было бы приятно об этом поговорить с теми, кто занимается приемом на работу, и кто очень часто участвует в гендерной дискриминации, спрашивая у женщин «А вот у вас дети есть?» на собеседовании. Каким боком мои дети относятся к моей трудоспособности? И предполагается, видимо, что женщина в 21 год должна иметь уже взрослых детей, стаж работы и высшее образование, чтобы нормально найти работу и не подвергаться гендерной дискриминации, что, конечно же, невозможно.
Как думаешь, какое будущее в целом у движения феминизма и у разных его видов?
Думаю, что у феминизма очень светлое будущее, мы это можем видеть на примере США или Швеции, где феминистская повестка стала государственной повесткой, где феминистская политика уже интернализирована во все политические повестки на государственном уровне. Государство борется, например, с неравной оплатой труда. Вот в Исландии приняли закон, по которому криминализировали неравную оплату труда, очень прогрессивный закон. Есть, конечно, ветви феминизма, которые, наверное, не ждет светлое будущее, например, белый феминизм. Будем надеяться, что он вымрет когда-нибудь. Или, например, трансфобный феминизм тоже куда-нибудь денется. Националистический феминизм тоже, надеюсь, исчезнет.
В целом, я думаю, феминистская повестка будет набирать все больше и больше оборотов, и это уже видно. То есть сегодня феминизмом интересуются в России в миллион раз больше людей, чем интересовалось еще 10 лет назад. 10 лет назад ты знала всех участниц феминистского движения в лицо. Сейчас это огромные аудитории пабликов ВКонтакте, которые имеют такие же взгляды, как и ты. Нормализация феминисткой повестки в принципе уже происходит. То есть когда я говорю, что я феминистка, люди уже не смотрят на меня как на сумасшедшую. Посмотрим, что будет дальше.
Если бы ты могла обратиться ко всем людям на земле и сказать что-то о феминизме, что бы ты произнесла?
Что феминизм — это классно. Я просто не люблю, когда начинают в ответах про феминизм бороться со стереотипами типа феминизм не про ненависть к мужчинам или там феминизм — это не лесбиянки с котами. Потому что в феминизме есть люди, которые ненавидят мужчин, и в феминизме есть лесбиянки с котами. И феминизмы бывают очень-очень разные, но в принципе феминизм — про уважение и равенство возможностей. И я не думаю, что уважение к другому человеку — это что-то плохое.
Я думаю, что уважать других людей должны все мы, и в этом плане феминизм подходит каждому и каждой
Текст: Мария Соловьева
Фото: Анна Егорова
Редактор: Константин Валякин
