Как СОПственное мнение студентов влияет на академических сотрудников
Европейские и американские вузы стремятся сократить дистанцию между преподавателем и студентом, чтобы сделать образование более эффективным. В России же советское прошлое и школьный страх перед старшими мешает учащимся открыто говорить о проблемах и предлагать решения, поэтому часто контакт между преподавателем и аудиторией теряется.
Еще 14 лет назад для решения этой проблемы в Вышке появился проект «Рейтингование ППС», в рамках которого студенты выставляли оценки преподавателям. Было ли это обязательным и какое имело значение, не помнит уже даже сайт ВШЭ.
А в 2015 году система модернизировалась и появился СОП, цель которого — собрать оценки и комментарии о преподавателях и курсах от студентов. Не все учащиеся готовы делиться таким фидбеком, и не все преподаватели хотят и могут воспринимать его, поэтому СОП часто критикуют.
Тем не менее с 2015 года вышкинцы через LMS анонимно и под страхом отчисления признаются в любви или ненависти своим лекторам и семинаристам. Раньше отзывы студентов передавали в учебные офисы. Только в этом году академическим сотрудникам начали показывать анонимные послания студентов — раньше педагоги видели лишь оценки и рейтинги. Мы узнали, что нового преподаватели прочитали о себе в СОПе и выяснили, действительно ли ежемодульные откровения студентов могут сделать учебу в Вышке комфортнее и эффективнее.
«Хоть матом, лишь бы вы о деле говорили»: о цензуре
До этого года «письма» студентов отправляли в учебные офисы. Как там использовали эту информацию, непонятно — на основании отрицательного отзыва никого не увольняли и не проводили бесед, на преподавателей влияли только оценки. Однако у преподавателей существует сомнение насчет полноты получаемых комментариев:
Михаил Брониславович Велижев, профессор Школы филологии:
Как правило, я читаю все, потому что отзывов не очень много. У меня есть предметы, где нет ни одного отзыва, есть такие, где один, есть — где двадцать один.
Александр Владимирович Марей, доцент Школы философии:
Все отзывы, которые есть, я с интересом прочитал. Их не очень много. Возможно, на входе где-то стоят фильтры и мне попадают не все. Обычно оставляют что-то содержательное. Ни разу не видел, чтобы кто-то матерился в СОПе, это до меня не доходит.
Я выступаю за то, чтобы вообще снять цензурные фильтры. Ну, напишет мне кто-нибудь полстраницы матерного комментария. Прочитав, я не облысею. Хмыкну, что хамло выискалось, и пойду дальше, если там не будет чего-то ценного сказано при этом
Центр мониторинга НИУ ВШЭ опроверг предположение преподавателей о наличии цензуры:
«Никакой «цензуры» отзывов со стороны Центра внутреннего мониторинга не производится, кроме отсева нерелевантных ответов, указывающих на ошибку в построении анкеты».
Олег Андершанович Лекманов, профессор Школы филологии:
От формы очень многое зависит. Например, такие вещи, как «Верните нам прежнего преподавателя» или «Он плохо преподает, зачем он к нам пришел», наносят сильный моральный урон. Были случаи, что из-за резких слов преподаватели уходили в депрессию или вообще увольнялись.
Повторяющиеся шутки и способность усыплять: о чем пишут студенты
Марей: Что меня особенно повеселило, — кто-то (я подозреваю кто, но я точно не знаю) пишет: «Все хорошо, лекции прекрасные, преподаватель прекрасный, но ему не нравится татуировка у меня на лице, он дал это понять выражением лица во время лекции, и я боюсь, не будет ли он пристрастен ко мне». Я надеюсь, что не был пристрастен к этому человеку, но комментарий меня развеселил.
Велижев: Был, например, отзыв: «Велижев усыпляет». Это прекрасно. Оказывается, я способен кого-то усыпить. Обычно я работаю в противоположном жанре — бужу студентов своим громким голосом. Вообще, смешного довольно много.
Марей: Ну, например, кажущийся безобидным комментарий, что «из года в год повторяются одни и те же шутки». С одной стороны, да, можно посмеяться и сказать: «Ну я же не шутки шутить выхожу, я же не Петросян в конце концов, я лекции читаю». Но с другой стороны, если задуматься, шутка в лекции — это такой «нулевой момент», который ты никогда специально не прописываешь.
Но если ты из года в год шутишь одинаково, то это повод задуматься о том, что ты, кажется, вошел в колею, и читаешь из года в год одно и то же. Это значит, что нужно меняться
Это информация, скорее, к размышлению: как преподаватели реагируют на отзывы
Велижев: Конструктивной критики мало, но она есть. Однако нельзя сказать, что она открывает мне глаза на мир. Возникает вопрос: что с отзывами дальше? Ведь отзывы — это весьма условная вещь, к тому же зачастую и очень противоречивая: одни и те же элементы учебного процесса вызывают у студентов диаметрально противоположные эмоции. Вероятно, нам следует просто читать студенческие реплики и принимать их к сведению.
Марей: Есть такой предмет — НИС. На 3 курсе философов он был языковым и преподавался на втором языке студента (не английском). Де-факто это все сводилось к настойчивым попыткам: «Деточка, ну скажи хоть что-нибудь по-испански». Я пытался их расшевелить как мог. В итоге человек оставил отзыв, отзыв очень критичный, что так нельзя, что это ломает концепцию, очень разумный, кстати, отзыв. Подписавшийся под отзывом Илья Глазунов не знал и не мог знать о том, что в сентябре на ежегодном собрании преподавателей Школы мы продавили через собрание этот вопрос, убедили коллег в том, что языковые НИСы надо отменять.
Велижев: Когда я завершал курс по методологии гуманитарных наук на 4-м году обучения, я на занятиях задавал вопрос: «Скажите, что вам показалось хорошим, что менее удачным?» И студенты довольно откровенно делились со мной своими соображениями.
Эти отзывы служили не столько руководством к немедленному действию, сколько информацией к размышлению. Я действительно порой что-то менял, иногда же, наоборот, считал, что критика не вполне обоснована
Марей: Одна студентка пишет: «Все хорошо, но поменьше бы сексистских высказываний». Я задумался, я за собой такого не замечал, но, наверное, есть. С одной стороны, не думаю, что нужно менять свою речь, чтобы не резать слух (пусть режет, ушей студентов мне не жалко, извините). С другой стороны, я не хочу, чтоб мои слова выглядели пустым фанфаронством, что «вот он использует эти фразы, только чтобы позлить нас». Если речь идет о чем-то сущностно важном для лекции, студентам придется потерпеть немного, но если это просто одна из шуток или какой-то проходной момент, то его надо убрать, разумеется.
Еще один отзыв — что Марей как лектор гораздо лучше, чем семинарист. Это сигнал для меня, что я слишком долго только читаю лекции, без семинаров. Думаю просить отдать мне на следующий год одну семинарскую группу как минимум, чтобы я просто возобновил и эти навыки тоже.
Способ сведения счетов: об анонимности
Марей: Я считаю, что мы люди открытые. Ну подойди ты к нам и скажи в лицо: «Александр Владимирович, что за пурга?» Но есть все-таки институционализированное неравенство студента и преподавателя. Весь университет на нем строится. И оно будет всегда, что бы ни говорили поборники равенства прав. И понятно, что преподаватель всегда находится в позиции власть имеющего (ну, кроме ситуаций, когда он оказывается под огнем студсовета). Студент может примитивно бояться говорить что-то преподавателю, потому что подойдет он ко мне, скажет, а я окажусь не в настроении — и что, сколько раз он у меня экзамен будет сдавать потом? Я, положим, этого делать не буду, но студент-то этого не знает.
Лекманов: Я считаю, что в анонимности есть некоторая этическая порочность, поскольку я привык к тому, что на анонимки реагировать не следует, ведь они часто являются способом сведения счетов, причем счетов личных, да к тому же в неравной позиции. С другой стороны, понимаю, почему это сделано. Студентам кажется, что, если я знаю имя, я могу как-то отомстить. Для меня это проблема, потому что читать анонимные отзывы на себя мне не хочется, но я понимаю, что организовать это по-другому невозможно. По крайней мере, я не знаю как.
Объективным это не может быть по определению: нужен ли СОП
Марей: Нам очень важно слышать, как отзываются наши слова. Я не буду скрывать, отзывы на меня как на преподавателя сугубо комплиментарные, что, конечно, очень приятно. Но хочется слышать критику. Пусть доброжелательную, я не говорю о критике вроде: «Все плохо, автор, убей себя об стену». Я надеюсь, что в будущем будут интересные отзывы, в отличие от того ручейка, который есть сейчас.
Велижев: Объективным такой фидбек не может быть по определению. Студент высказывает собственное мнение, и в подавляющем числе отзывов рациональная оценка моих действий отсутствует. Есть эмоции, которые транслируются зачастую в довольно замысловатой словесной форме. Какой «объективный» вывод о качестве моего преподавания я должен сделать? Честно говоря, не знаю. Если по баллам (оценкам, которые студенты ставят в СОПе — прим. The Vyshka) отклонение от нормы небольшое, то, вероятно, все идет хорошо.
Марей: Студенты должны учиться отзываться более-менее внятно, а преподаватели должны (то есть это должно быть обоюдно) читать и реагировать. Я надеюсь, что со временем это войдет в привычку и станет не принуждающей мерой, а тем, без чего ты с трудом мыслишь завершение курса. Почему? Потому что, как ни странно, преподаватели — тоже люди. Нам очень важно слышать, как отзываются наши слова.
Автор: Дарья Короткова
Редактор: Юлия Цветкова
Фотограф: Илья Сухарь
