Математик VS. Поэт

12.05.2016 13:31

Алексей Васильевич Королев – имя одного из самых открытых и внимательных преподавателей Вышки в Санкт-Петербурге. Именно при упоминании его имени многие студенты тепло улыбнутся и понимающе переглянутся друг с другом. И, кажется, только в Северной Столице человек может не только быть знатоком точных наук, но и поэтом

Правильное сочетание

Мне казалось, что, как правило, математики пишут стихи, и это – довольно стандартное сочетание занятий. В древности мыслители и законодатели писали стихами. Многие старинные задачи были в стихах. Например,

Здесь погребён Диофант. И камень могильный расскажет,

Сколь долог был век его жизни.

Шестую её занимало прекрасное детство,

Двенадцатой части равна её светлая юность…и т.д.

Задачи Ибн-Сины – также в стихах. Великий Пифагор рассуждал как истинный символист (и как представитель германской романтической школы), утверждая, что музыка является тайной душой мироздания, основой бытия. Его учению о музыке сфер вторят немецкие романтики, Э.Т.А. Гофман («…Музыка сфер, которая составляет самую душу природы…»), а затем французские, и потом, с наибольшей полнотой, русские символисты.

Технический или гуманитарный?

В техническую область мне никогда не хотелось. Конечно, будучи ребёнком, я был совершенно не прав.

Мне казалось, что инженерия – это что-то очень прикладное и материальное, что прошли времена прапрадедов, когда инженер был одновременно учёным, причём самой высокой пробы. Заниматься каким-нибудь гуманитарным предметом в советское время было трудно. На эти факультеты был адский конкурс, кроме того, гуманитарные предметы находились под давлением материалистической идеологии и вызывали «тошноту» в школе. Про школьную учительницу истории, постоянно говорившую об угнетении человека человеком, родители учеников шутили: «Это она угнетает детей». Хотелось изучать естественные предметы – физику, биологию, математику. В них было уютно, и не было гнёта.

Детство

Во времена моего детства в воздухе ещё сохранялся аромат Серебряного века. Кругом были люди, выросшие и возмужавшие ещё до начала смутного времени. Нашему поколению вообще очень повезло, мы ещё застали «последних из могикан» русской интеллигенции, как они сами себя называли. Мы были в 60-ые годы ХХ века детьми, а они – доживали свой век, благодушно радуясь хрущевской оттепели и, что было для них намного дороже, намного важнее их личной свободы и личного благополучия – тому, что Россия – снова великая держава, как это было до февральской смуты.

Родители

Родители рассказывали мне стихи поэтов Серебряного века. Ещё до школы, конечно, я знал «Сакья Муни» Мережковского и всем его рассказывал, русские сказки и былины, «Звезду пушистую, снежинку белую» Бальмонта, «В тени косматой ели» Фёдора Сологуба, «У сороконожки народились крошки» Веры Инбер. Конечно, имён авторов никто не произносил, тогда и о Есенине лучше было не упоминать. Как потом все радовались, когда его вдруг разрешили!

После блокады у бабушки обнаружились туберкулёзные очаги на сетчатке глаз, так что читать она не могла, зато без конца рассказывала или пела романсы

По вечерам папа читал вслух, все слушали. Он читал всех подряд: Пушкина, Лермонтова, Конан Дойля, Джека Лондона, Аксакова, Куприна, Жюль Верна, Илиаду, Одиссею, Слово о полку Игореве. До сих пор помню:

По Невскому бежит собака,

За ней Буренин, тих и мил,

Городовой, смотри, однако,

Чтоб он её не укусил!

Формула чтения книг

Кто-то из отцов церкви, виноват, не помню, кто именно, писал, что «если Вы читаете книгу и чувствуете, что перечитывать её не станете, то бросьте сразу, не тратьте Вашего времени. Жизнь коротка, но так много человек должен успеть в своём нравственном развитии, читайте же то и только то, что станет одной из Ваших настольных книг». Наверное, в общем-то так я и делал.

Три важные книги

Конечно, «Диалектику мифа» А.Ф. Лосева. Какие ещё две, право, не знаю, мне не хватает образованности, чтобы давать такие советы. Наверное, «Смысл любви» В.С. Соловьёва, там он так остроумно громит шопенгауэровскую «Метафизику любви». Наверное, очень интересная книга «Краткая история времени. От большого взрыва до чёрных дыр», особенно в её старых изданиях, когда Стивен Хокинг ещё не впал в позитивизм и работал вместе с Роджером Пенроузом, замечательным учёным, глубоким, последовательным платоником. Они ведь вдвоём с Пенроузом отстояли правильность теории русского физика Фридмана. Потом только Хокинг впал в странную философию.

Поэт души

Мой любимый поэт – Афанасий Афанасьевич Фет. Люблю его с юности, и не только за прекрасные стихи, а главное – за идеологию чистого искусства. В восьмом классе, прочитав в школьной хрестоматии вершину русской (думаю, что и мировой) поэзии – «Сияла ночь» – я был совершенно потрясён, всем показывал его, говоря: «Даже Пушкин бы никогда не смог так написать!», а старшие говорили мне: «Да, уж Пушкин бы здесь вывернулся наизнанку. Здесь уже начинается символизм». В стихотворении утверждается «самоценность красоты и любви, которые становятся предметом эстетического культа, веры»:

…цели нет иной,

Как только веровать в рыдающие звуки,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

Фет прекрасен, конечно же, не только тем, что обладает, как писал о нём Н.Н. Страхов, «тайной упоительных звуков, никому другому недоступных». У других поэтов всё же, как правило, рассказ о любви – отчёт главбуха («Я Вас любил, любовь ещё быть может…»), а у Фета – трепет и чистота чувства, любовь сама живёт в его стихах. Вы их читаете, и вы ощущаете любовь.

Спаситель студентов

Пришел как-то на экзамен по теории вероятностей и математической статистике, которого студенты-экономисты в ЛЭТИ боялись, в костюме Деда Мороза, с посохом и мешком мандаринов.

Потом одна сотрудница рассказывала мне со слов дочери: «Пришёл Василич, задурил всем голову, мы тем временем списали». Ещё в тот же день был забавный эпизод. Преподаватели, проверявшие тест, в двух местах ошиблись и поставили неверные оценки, дети расстроились. Я пошёл на кафедру математики (в ЛЭТИ я работал на другой кафедре), показал ошибки, они исправили детям оценки. Всё бы хорошо, да пришёл очень добрый и порядочный, но очень темпераментный заведующий кафедрой.

– А Вы что здесь делаете?

– Там ошибки, исправляю.

– А Вы что, народный контроль?

– Я Дед Мороз!

– По какому праву?!

– Я же говорю Вам, что я Дед Мороз! Меня даже кафедра ТОЭ (гроза ЛЭТИ) признаёт общественным куратором.

– Вон. Вы мешаете работать!

– Я Вам помогаю.

– Это Вам так кажется!

«Университет развивает все способности, в том числе и глупость» (Чехов)

Когда я учился в Университете на математико-механическом факультете, конечно, этого никогда не замечал. Напротив, меня удивляло то, что в Университете даже преподаватели по истории КПСС имеют и воспитание, и интеллект (чего не было в ЛЭТИ). И вообще, преподаватели всех без исключения предметов казались мне воплощением ума и культуры (те преподаватели, которые работали у нас, на математико-механическом факультете). А вот когда уже работал на экономическом факультете, убедился в том, что да, именно так и есть. Действительно, бывает, что университет развивает именно эту сторону личности. Чего стоит одна их беспочвенная вражда к Вышке?

Изменившийся образ студента

Студенты сейчас совершенно прекрасные! И с каждым годом становятся всё лучше. В начале моей работы попадались и несимпатичные студенты. Было ли это остатком от времён советов, или результат влияния революционной перестройки, но были в то время разные студенты. В эпоху революций студенты всегда становились хуже. Моему прапрадеду даже довелось участвовать в 1905–1907 годах в работе Совета по выработке мер предотвращения участия студенчества в беспорядках. Когда ещё я был студентом, то есть очень давно, одна прекрасная пожилая женщина, большой друг моих родителей, спрашивала: «Где же теперь тот шарм, который раньше всегда был в молодёжи?» Его не было в советское время. А сейчас он снова есть!

Студенты сейчас удивительно умные, образованные, деликатные, воспитанные и, главное, становятся всё лучше и лучше! Тем из пожилых людей в ЛЭТИ, которые думают иначе, мне всегда хотелось бросить в лицо: «Вы на себя бы посмотрели со стороны!»

Студенты Вышки

Студенты Вышки – это цвет нации! Студенты все очень воспитанные. Как ещё можно держаться в приличном обществе? Только отвечая им тем же. А общество студентов – это самое лучшее общество, какое мне только известно.

Отношение к списыванию

Хорошо отношусь. Когда я был студентом, один заслуженный доцент, рассказывая нам, как будет проходить экзамен, говорил: «Экзамен будет проходить по конспектам. Мы – не в цирке!» А мой первый в жизни научный руководитель, замечательный учёный, удивительно трогательный человек профессор Николай Георгиевич Болдырев всегда на экзамене, выдав студенту билет, говорил: «Готовьтесь, где Вам будет удобно. Можете съездить в Публичную библиотеку, только вернитесь, пожалуйста, к трём часам (время окончания экзамена)».

Мы, в самом деле, не в цирке, и тренируем не память, а интеллект.

HSE Poetry

Кураторами HSE Poetry являются Катя Шипина и Лола Султанбекова с ОП политологии и востоковед Антон Мешков-Припьянский. Катя с Лолой являются и организаторами HSE Poetry.

Руководительница, Ирина Владимировна Знаменская, – очень известный поэт. Она пользуется громадным авторитетом в Союзе писателей. При поступлении в Союз её рекомендации очень высоко ценятся.

Пока мы собираемся всего один раз в месяц, на более частые встречи у студентов просто нет времени. Руководительница готова проводить занятия хоть каждую неделю. Если бы к нам присоединились филологи, то, наверное, занятия были бы чаще.

На занятии мы или обсуждаем стихи кого-нибудь из участников по обычной схеме: автор читает свои стихи, потом два оппонента его хвалят, потом все по очереди его хвалят, потом руководительница долго, скрупулёзно и очень мягко его ругает, даёт советы; или руководительница проводит занятие по какой-нибудь теме. Например, «образ», «ирония», «поэзия М.И. Цветаевой», «поэзия Н.А. Заболоцкого».

Непопулярность HSE Poetry – достоинство

Один наш участник, мудрый востоковед Антон Мешков-Припьянский как-то сказал: «Если на занятии литературного объединения присутствует больше двенадцати человек, то это уже не занятие ЛИТО, а какие-то уличные чтения». Может быть, он прав, хотя мне кажется, что человек 25-30 – всё же нормальная численность.

Но всё это хорошо, когда люди спокойно собираются на целый вечер, пьют чай с пирогами, не только разбирают подборку одного из участников, но и читают свои новые стихи, смотрят с помощью видеопроектора фильмы о Серебряном веке, смотрят записи лекций Лотмана и так далее.

Примерно так бывает в ЛЭТИ. А здесь у нас всё настолько на бегу, что, действительно, как-то мало кто хочет прийти, хотя, я знаю, многие пишут очень хорошие стихи.

Время. Россия сейчас…

Возрождающаяся, благочестивая, великая. У нас была волшебная эпоха Русского Духовного Ренессанса, позднее названная Серебряным веком. Потом наступило кровавое и мрачное Средневековье. Мне кажется, что теперь всё возвращается на круги своя. Наше время я бы назвал Новым Ренессансом.