Кирилл Мартынов: «Жижек все»
Почему Жижек больше не звезда и кто сделал его знаменитым, — об этом в еженедельной рубрике Кирилла Мартынова на The Вышке (Славой Жижек “Киногид извращенца”, Екатеринбург: “Гонзо”, 2014).
Кому нужно читать: тем, кто еще не научился играть в жижеков или кому уже надоело;
Почему надо читать: чтобы понять, как производится гигантский массив рефлексий о современной культуре;
Что будет с вами после прочтения: возможно, вам захочется в башню из слоновой кости.
Самый популярный в России 90-х (и не только) философ Мартин Хайдеггер был фигурой энигматической. Экзальтированные женщины штурмовали лекторов при всяком упоминании об этой фамилии, переводчики коротали одинокие летние ночи над трудностью терминов «Dasein» и «Sorge», студенты пугались насмерть масштабов личности и уходили в монастырь. Это продолжалось до тех пор, пока не была издана скучная книга Игоря Михайлова “Ранний Хайдеггер”, после чего мистика оборвалась. Михайлов показал истоки творения: вот католическая школа, вот штудии Аристотеля и Фомы, вот след трансцендентальной феноменологии, вот попытка ее преодоления. Энигматический Хайдеггер слегка сдулся.
Славой Жижек вовсе не Мартин Хайдеггер, но некоторая аналогия присутствует. В первый раз Жижек был в Москве в 2006 году в статусе надежды философской мысли. Он рассказал несколько анекдотов в “Президент-Отеле” и уехал. Шесть лет спустя Жижек гастролировал в Москве второй раз в качестве поп-звезды мировой философии, оракула и бой-френда Леди Гаги (последняя сенсацния, впрочем, оказалось уткой). В Институте философии, где Жижек читал лекцию, было не продохнуть от мирового духа. Последние лет пять Жижек — наш вождь и учитель; и в трудные минуты жизни я вспоминаю его портрет: стоя в советско-словенской малометражной ванне, Жижек, одетый в майку и треники, экспрессивно читает Гегеля.
Всему, впрочем, приходит конец. Жижек замечательный рассказчик, чего стоит хотя бы его анализ обнимашек как политической программы ленинизма. Но вечно повторять одну и ту же позу: “Я веселый исследователь массовой культуры с позиций фрейдомарксизма, ня”, — не получится. Вечность в современном мире скоротечна. Пять лет назад ты ультрамодный и скандальный философ, сегодня — постоянно трущий нос бородатый мужчина, который а) говорит все то же самое; б) уклоняется от слишком резких вопросов вроде оценки гражданской войны на Украине. Так проскакивает слава земная.
Жижека за последние годы на русском языке издали страшное количество, это коммерческий товар. В отличие, кстати, от скучной академической философии, которая остается чаще непереведенной и неизвестной местным мыслителям (спроса в Москве со стороны шибко умных хватает только на Жижека). Каждый следующий том становился событием. Я видел, как на одном книжном фестивале на стенде издательства “Европа” висело объявление “В продаже имеется свежий Жижек”. Я представлял, как знакомый продавец вылавливает свежего Жижека из цистерны большим сачком и отдает на вес людям. И вот все это стухло.
Это стало ясно, когда очередного Жижека издали в Екатеринбурге в издательстве “Гонзо”. Речь идет о сборнике статей под заголовком “Киногид извращенца”, одноименном с соответствующим фильмом. Здесь Жижек делает все то же самое, что и раньше, и также хорошо. Но это не имеет никакого значения, потому что каждый теперь сам себе Жижек. Жижек научил нас препарировать массовую культуру, имея в качестве скальпеля Маркса, в качестве зажима Гегеля и в качестве тампона Фрейда. Этот Жижек больше не нужен.
В книге есть несколько новых статей, например, заметка Жижека о Тарковском, но проблема в том, что каждый может сесть, и написать несколько эссе на тему “Что бы Жижек наш сказал о Тарковском”, и не окажется совершенно уж не прав. Сбылась мечта аналитических философов — о создании робота-Спиршейка, который пишет пьесу “Спамлет”, которая ничем не хуже “Гамлета”, как мы его знаем, даже если чуть другая.
И получается, что главный текст в “Киногиде извращенца” написан не Жижеком, а доцентом факультета философии НИУ ВШЭ Александром Павловым. Павлов поступил с Жижеком как Михайлов с Хайдеггером. Рассказал о его первой книге, показал, как Жижек вырос, как у него отросли рефлексивные ручки, клешни и усики, как он был, наконец, признан сообществом в качестве авторитетного киноведа. Существуют, поясняет Павлов, уже и журналы по жижековедению. И все статьи написаны, все кофе-брейки на конференциях проведены.
Пора сказать себе: никаких жижеков. Массовая культура — это скучно. Давайте залезем обратно в нашу башню из слоновой кости. Где Пруста не сравнивают с видеоиграми. Где светлого лика Тарковского касаются лишь нежные руки работников культуры. Башня из слоновой кости наша!
