О баллах не спорят: апелляции на ЕГЭ
Каждый год на апелляциях нарушают права участников ЕГЭ. Мы записали истории выпускников, которые пытались оспорить выставленную оценку, но столкнулись с абсурдными аргументами, психологическим давлением и негласной квотой на баллы.
«Апелляция — процедура защиты интересов участника экзамена в случае выявления нарушений установленного порядка проведения экзамена и (или) несогласия с выставленными баллами», — официальный информационный портал единого государственного экзамена.
Когда Лиза Паршина узнала свой результат по литературе, она впала в ступор.
У меня был шок. Я просто сидела и ничего не понимала. Смотрела в компьютер и все
Лиза получила 66 баллов. В голове пульсировала единственная мысль: «Мама расстроится». Девушка потянулась за телефоном, набрала номер подруги и спокойным голосом отчеканила: «Я никуда не поступлю». Вместо объяснений Лиза разрыдалась.
Даша Спичко не нашла в себе сил справиться с волнением. Когда на сайте вывесили баллы по литературе, она попросила друга посмотреть результат за нее. Тот долго молчал и уходил от разговора. На экзамене Даша набрала 68.
Я до сих пор благодарна моим преподавателям за то, что они не бросили меня и помогали бороться за мои баллы. Они поддерживали меня, хотя даже я осознавала, как подвела их
Весь год Даша занималась с экспертами ЕГЭ, на практике изучившими критерии оценивания. После первых минут отрицания и сомнения девушка отправила преподавателям сканы своих ответов и стала ждать их вердикта. Репетиторы сошлись во мнении, что у нее отличная работа, которая заслуживает 90+ баллов. Они советовали идти на апелляцию. Преподаватели были уверены, что девушка сможет добиться повышения оценки.
Олег Ян подошел к четырехэтажному желтому зданию. Обычная школа на полпути от Семеновской до корпуса Вышки на Кирпичной. Московские комиссии по большинству предметов собираются именно здесь. Пришедшие раньше своего времени апеллянты сидели на ступеньках крыльца и на заборчике — внутрь не пускали. Один нервно листал тетрадь, второй выслушивал наставления от учительницы. Олег поднялся на крыльцо — навстречу выбежала девушка с заплаканным лицом.
Света Зайцева сдавала географию. По мнению комиссии, девушка допустила ошибку в расчетах. Чтобы нарисовать профиль местности, нужно было отмерить линейкой 8 сантиметров. Допустимая погрешность — от 7,6. Света потеряла два балла, потому что нарисовала линию длиной 7,5 см.
Даша Спичко утверждает, что свободно владеет английским языком. В устном ответе на экзамене она использовала инверсию — перестановку слов в предложении. Преподавательница из комиссии настаивала, что в разговорной речи такое построение фразы недопустимо.
Вы должны были применить свои коммуникационные навыки, а вместо этого стали заворачивать какие-то немыслимые конструкции!
На экзамене по литературе Саша Козлов выбрал сочинение по роману Михаила Шолохова «Тихий Дон». Анализируя образ главного героя, он написал, что Григорий Мелехов искал правду. «Правда у каждого своя», — непринужденно парировала женщина из комиссии. С ее точки зрения, Саша должен был использовать слово «истина». Неправильный подбор синонима стоил ему нескольких баллов.
В одиннадцатом классе Маша К стала призером межрегиональной олимпиады школьников «Высшая проба» по обществознанию. Углубленное изучение предмета позволило девушке включить в эссе материал по философии. Конфликтная комиссия увидела в этом достаточную причину для снижения баллов.
Вот вы привели теории философов, зачем вы это сделали? Хотели выпендриться?
«Председатель, заместитель председателя, ответственный секретарь, члены Конфликтной комиссии обязаны обеспечивать объективное рассмотрение апелляций», — приказ департамента образования города Москвы, пункт 4.6.
На апелляции по обществознанию Машу Л. встретили три женщины с непроницаемыми лицами.
Всем своим видом они заведомо пытались вселить ужас и страх
Девушка пошла на апелляцию с мамой. Они сели рядом, эксперты — напротив. Маша подписала документы. «Знаете ли вы, что баллы можно не только поднять, но и снизить?» — сухо произнесла одна из преподавательниц. Началось обсуждение Машиной работы. Девушка пыталась высказать свою точку зрения, но ее обрывали на полуслове, утверждая, что она не права. Никто даже не пытался ее слушать. Следующий шаг, после которого Маша поднялась и ушла, — сказанное с нажимом: «Мы напоминаем вам, что можем не только поднять, но и снизить баллы. Я вижу в вашей работе еще кое-какие неточности…» Маша вышла и расплакалась.
Очень тяжело, когда люди на тебя давят, и ты чувствуешь, что они сильнее
«Рассмотрение апелляции проводится в спокойной и доброжелательной обстановке», — Порядок проведения государственной итоговой аттестации по образовательным программам среднего общего образования, глава X «Прием и рассмотрение апелляций», пункт 80.
«Члены Конфликтной комиссии соблюдают требования законодательных и иных нормативных правовых актов, регулирующих Порядок проведения ГИА-11», — приказ департамента образования города Москвы, пункт 4.4.
На апелляции по обществознанию комиссия вначале вела себя лояльно, вспоминает Маша Л. Преподаватели разводили руками и сетовали, что не могут ничего изменить. Потом направление разговора резко переменилось.
Мне показалось, что они намекали на взятку. Дословно это звучало так: «Мы не в состоянии что-то для вас сделать, потому что потом у нас будут неприятности. Если вы согласны оплатить штрафы, которые нам выпишут, то мы пойдем вам навстречу»
«Не допускается взимание платы с обучающихся за прохождение государственной итоговой аттестации», — Федеральный закон об образовании, статья 59 «Итоговая аттестация», пункт 8.
Маша Коноплева пришла на апелляцию по русскому языку, получив на экзамене 83 балла. Разговаривать с ней не стали. Конфликтная комиссия мотивировала свой отказ тем, что балл и без того слишком высокий.
Готовясь к апелляции по литературе, Олег Ян оформил нотариальную доверенность на свою учительницу, Елену Красовскую, чтобы она стала его законным представителем. Это стоило ему 1500 рублей. Член конфликтной комиссии препятствовала проходу Елены К. в кабинет. Сначала утверждала, что такого в правилах нет, потом говорила, что это только для тех, у кого нет родителя, и просила показать паспорт. Пока длилась дискуссия, подошел массивный мужчина с пометкой «секретарь» на бейдже. Олег протянул ему доверенность.
Какая доверенность? Ну, это для меня не документ!
С этими словами мужчина вернул Олегу доверенность и теперь уже сам не пустил Елену в кабинет.
«Обучающийся, выпускник прошлых лет и (или) его родители (законные представители) при желании присутствуют при рассмотрении апелляции», — Порядок проведения государственной итоговой аттестации по образовательным программам среднего общего образования, глава X «Прием и рассмотрение апелляций», пункт 80.
Полине К. обнулили баллы сразу за несколько сочинений, которые соответствовали всем критериям. На апелляции выяснилось, что бланк ответов не прочитали с обратной стороны. Несмотря на это, конфликтная комиссия согласилась добавить лишь два первичных балла. Поднимать выше нельзя из-за «указания сверху», пояснили свое решение преподаватели.
Олег Ян охрипшим голосом спорил с комиссией четвертый час подряд. Ему трижды сменили экспертов, причем слова каждого нового противоречили тому, на чем настаивал предыдущий. Шел уже девятый час вечера, и комиссия завершала работу. Олега попытались убедить, что у него нет выбора и нужно подписывать протокол. Тем самым они скрыли информацию о повторном рассмотрении на федеральной комиссии в случае несогласия апеллянта. Однако Олег все же знал о такой процедуре, и его нехотя направили в кабинет на подписание документов.
Катя Собко, ходившая на апелляцию по английскому языку, внимательно изучила свои права еще на этапе подготовки. После безуспешных попыток добиться изменения баллов она заявила, что хочет продолжить дискуссию на федеральном уровне. Женщина с бейджем «психолог» буднично продиктовала порядок действий: нужно подписать отказ от апелляции, затем спуститься на первый этаж и пройти в железную серую дверь. Катя переспросила несколько раз, схема оставалась той же. Тогда она подписала все необходимые бумаги, вышла из аудитории и бодрым шагом направилась к железной двери.
— Здравствуйте, я хотела бы подать заявление о пересмотре работы на федеральном уровне.
— Девочка, у тебя апелляция была?
— Была. Я подписала отказ и хочу обратиться к федеральной комиссии. Меня направили сюда.
— Ну вот раз отказ подписала, апелляция закончилась. Гуляй.
«С целью оказания консультационной помощи участникам ГИА-11 организуется работа консультационного пункта Конфликтной комиссии», — приказ департамента образования города Москвы, пункт 5.8.
Позже знакомый преподаватель объяснил Кате, как это работает. Если человек подписывает отказ, его просто отправляют домой. Если же он пишет заявление на федеральную комиссию, действуют по-другому. Пока человек спускается с третьего этажа на первый, люди из конфликтной комиссии успевают позвонить коллегам из федеральной и убедить их не принимать заявление.
Федеральная комиссия собралась в том же здании неделю спустя, вспоминает Олег Ян. По правилам в ней не могут участвовать эксперты, проводившие рассмотрение апелляции на первом этапе. За полчаса до начала заседания Олег стал свидетелем странной картины. Уже знакомая ему преподавательница сидела рядом с женщиной, которая должна будет спорить с ним сегодня, и объясняла ей, как это нужно делать.
Сама комиссия напоминала суд: большой стол, во главе судья — председатель конфликтной комиссии. Слева прокурор — представитель экспертной комиссии, которую только что подробно инструктировали. Вдоль стола сидело десять экспертов. Олег предполагает, что из них экспертами в действительности были лишь двое, ведь только они участвовали в дискуссии и высказывали мнения. Остальные лишь поднимали руки на голосовании. Приятно удивило Олега наличие «адвоката»: женщина, представившаяся гражданским наблюдателем, поддерживала его аргументы и даже смогла убедить комиссию добавить один балл.
Олег отмечает источники, на которые прокурор ссылалась в ходе дискуссии. Она упоминала монографии неких докторов наук и даже цикл лекций на канале «Культура».
Говорить о том, что отношения к школьной программе эти материалы не имеют никакого, думаю, будет излишне
Когда комиссия склонилась к тому, чтобы прибавить один балл, прокурор прибегнула к последнему аргументу. Она достала заявление Олега, зачитала цитату про противоречивые аргументы и сказала, что это неуважение к экспертам. По результатам федеральной комиссии, Олег все-таки смог улучшить свой результат, но только на один балл.
На ЕГЭ по английскому языку Оле М. удалось набрать 91 балл, но естественное желание увидеть и проанализировать ошибки все равно присутствовало. Когда Оля изучала работу по сканам, то заметила странность в оценке эссе. Девушка и ее репетитор пришли к выводу, что баллы урезали неоправданно.
В выходной день Оля отправилась на другой конец Москвы. Уже на месте она узнала, что с комиссией ей придется общаться по скайпу.
«Для участников ГИА-11, по уважительным причинам не имеющим возможности прибыть лично в Конфликтную комиссию, возможно проведение апелляций с использованием информационно-коммуникационных технологий в режиме видеоконференции», — приказ департамента образования города Москвы, пункт 5.6.
Девушку усадили за ноутбук, подключили аппаратуру. Наушники казались большими и неудобными, а микрофон постоянно спадал. Собеседников было трудно расслышать из-за плохой связи. Как только Олю соединили с экспертами, они раздраженно сообщили, что очень спешат на обед. Сначала девушка растерялась. Потом перевела дух и стала зачитывать распечатанные критерии. «Вы там что-то не то читаете», — грубо перебили ее. Она пыталась объяснить, что это критерии с официального сайта, но никто и не думал слушать. Внезапно в разговор влез какой-то посторонний мужчина. Он не счел нужным представиться, а сразу перешел на повышенные тона. Оля не запомнила содержания его слов, только громкий и резкий голос, который заставил ее вжаться в кресло от страха. Она и без того сильно нервничала — качать права девушка не умела и не привыкла. Оля настраивалась на мирную беседу с экспертами, к такому отношению она не была готова. В какой-то момент девушка больше не смогла сдерживать слезы.
Апелляция на ЕГЭ бессмысленна. Ни один балл никто не поднимет, даже при явной ошибке проверяющих
К сожалению, федеральная статистика апелляций не публикуется в открытом доступе. Наша редакция провела исследование на основе данных по регионам России. Для этого мы использовали информацию из официальных документов Республики Татарстан, Хабаровского края, Саратовской и Томской области.
Нам удалось выяснить, что в Республике Татарстан в 2017 году количество апелляций уменьшилось почти вдвое.
В Хабаровском крае в 2017 году отклонили около 85% поданных апелляций.
В Саратовской области в 2018 году больше двух баллов добавили только шести апеллянтам из 180-ти.
В Томской области количество удовлетворенных апелляций снижается в среднем на 5-6% в год.
Из этих цифр видно, что количество поданных и удовлетворенных апелляций сокращается с каждым годом. Глава Рособрнадзора Сергей Кравцов признался «Российской газете», что положительно оценивает этот процесс.
«В последнее время количество заявлений в конфликтные комиссии уменьшилось. Перестали обращаться те ребята, которые подавали апелляцию просто так, на авось: а вдруг экзаменаторы прибавят баллы? Теперь все заявления — по существу, как правило, от тех, кто очень уверен в своих силах и знаниях».
Текст: Александра Левинская
Редактор: Олег Ян
