Ясин против стационарных бандитов
В рубрике Кирилла Мартынова — книга Андрея Колесникова “Диалоги с Евгением Ясиным”. (М., 2014, “Новое литературное обозрение”)
Кому нужно читать: пропитанным духом Вышки, чтобы замариноваться еще сильнее.
Почему нужно читать: чтобы узнать, что Ясин делал на стриптизе и какого цвета галстук носил к Путину.
Что будет с вами после прочтения: вернете задолжности в библиотеку и засядете за книги Егора Гайдара и Дипака Лала.
Андрей Колесников написал драйвовую и опасную книгу о человеке, которого большинство наших студентов знает в основном заочно. По публикациям, изредка — по официальным университетским речам, и еще реже по самым разным неформальным и полуформальным публичным встречам, в которых Ясин принимает участие. “Диалоги с Евгением Ясиным” — хороший повод познакомиться наконец с научным руководителем Вышки. Уже тот факт, что о научном руководителе можно написать книгу подобного качества — заметное событие в академической российской жизни. К сожалению, обычно в таких случаях, по поводу дежурного юбилея академиков, пишут какой-нибудь безжизненный панегирик насчет заслуг и достижений. Вышка даже здесь задала стандарт.
В сущности, книга представляет собой небольшую по объему историю жизни и дел Ясина. Человека, который всю жизнь работал в советской экономической науке, в 90-е годы оказался в эпицентре реформ, наблюдал вблизи всех ключевых героев и антигероев новой России, а попутно вместе с Кузьминовым создал лучший в стране университет. Его детство в Одессе (все великие люди вышли из Одессы, что подкрепляется у Колесникова умопомрачительными эпиграфами из ранних рассказов Бабеля вроде такого: “В Одессе каждый юноша — пока не женился — хочет быть юнгой на океанском судне”). Учеба в инженерном институте, переезд в Москву и поступление на экономический факультет МГУ.
Здесь первый интересный сюжет. Романтическая попытка обсчитать экономику, сделать планирование по-настоящему научным, стать большим марксистом, чем сам Маркс, разбивается у Ясина об опыт его работы мастером при строительстве мостов. В советской плановой экономике ничего не работало без приписок, как ни старайся запланировать, жить все равно придется по двойным стандартам. На самом деле рабочие вырабатывали одну норму, а писали им другую, чтобы те могли получать нормальные деньги, разницу же списывали на непредвиденные расходы. Энтузиазм молодого Ясина относительно плановой экономики сходит на нет после того, как он знакомится с работами выдающегося советского экономиста Леонида Канторовича, будущего лауреата Нобелевской премии, который в условиях цензуры все же сумел сформулировать и опубликовать теорию “оптимального распределения ресурсов”, по сути представляющую оптимальное планирование как частный случай рыночного равновесия. Политические же убеждения Ясина сформировались в результате советского вторжения в Чехословакию в 1968 году. Начиналась другая эпоха.
Колесников и Ясин дают яркую картину обстановки тех лет в советской экономической науке. Дискуссии между консерваторами и сторонниками реформ, попытки внедрять вычислительные методы для управления плановой экономикой, старт реформ Косыгина в 1966 году, когда кризисные явления в СССР стали очевидны уже всем специалистам. Реформы были попыткой спасти страну, начать играть по нормальным правилам, предложить советским предприятиям искать собственную мотивацию для повышения ликвидности своих товаров. Эти попытки оказалась очень половинчатыми и вскоре были свернуты под влиянием политических факторов (очень актуальна аналогия с нынешней Россией). У Ясина здесь мелькают имена забытых советских экономистов-интеллектуалов — Евсей Либерман, Александр Бирман, а также его учителей и коллег. Борьба за будущее Союза шла уже в 60-е, и реформаторы проиграли ее. Ясин в это время работал в Центральном экономико-математическом институте Академии наук, создавал искусственные машинные языки, на которых можно было бы описывать советскую экономику.
Изобретение персонального компьютера сделало эти усилия ненужными, и в 70-е Ясин вернулся к собственно экономическим исследованиям. Здесь постепенно его начали привлекать к аналитической работе для власти, и как раз в этом качестве его застали Перестройка, обрушение цен на нефть, начало конца советской системы. Распад империи Ясин оплакивал, родная Одесса оказалась в другом государстве, но в конце концов он постановил, что свобода того стоила. Демократизацию общества он, конечно, приветствовал (в 1993 году готов был вместе с Гайдаром идти в партизанские отряды в случае победы Верховного совета). Как экономист опасался последствий шоковых реформ, но еще больше его пугали возможные последствия отказа от реформ. Ясин работает вместе с Явлинским над первыми экономическими программами, занимает умеренные позиции, но в конце концов оказывается в команде Гайдара. Потому что никто другой ответственность за судьбу страны в критический момент 1991 года брать на себя не хотел. Именно Гайдар и Чубайс станут для него “своими”, теми людьми, с которыми “можно было работать”. Гайдара Ясин считает гением и свою позицию объясняет.
Ясин дает оценки всем основным действующим лицам эпохи, от Абалкина до Черномырдина, а еще ставит читателя перед нелегкими вопросами: а что бы вы делали на месте реформаторов? Они, напоминает Ясин, работали в условиях распада страны, угрозы гражданской войны, и реальных военных действий в Чечне, роста недовольства людей, противодействия со стороны консервативно настроенной части элиты, на фоне готовящегося сначала к 1993, а потом к 1996 году реванша националистов и коммунистов. Почитайте, прикиньте на себя. Одна из нетривиальных мыслей здесь: олигархи во второй половине 90-х годов свернули реформы осознанно, т.к. боялись, что молодые романтики-идеалисты зайдут слишком далеко, заиграются и капитализм будет опрокинут народом. Им показалось, что разумнее сделать ставку на осторожного, подконтрольного, своего… Путина. Последствия этого выбора Колесников комментирует очень жестко, опираясь не только на слова героя книги, но и на теоретические выкладки любимых современных авторов Ясина — Дипака Лала и Мансура Олсона. Вы знаете, кто такой стационарный бандит? Колесников уточнит.
За 90-и Ясин наблюдал из кресла министра экономики, в котором в репутационном смысле прославился двумя обстоятельствами. Во-первых, он не ведет аппаратных интриг, во-вторых, никому не дает денег, даже когда Ельцин требует раздать. К концу десятилетия такие качества в правительстве перестали цениться и 65-летнего Ясина тихо отправили в отставку. После событий 2003 года Ясин, оставаясь научным руководителем Высшей школы экономики, перешел в оппозицию. В 2010 году Ясин явился к Путину в ярко оранжевом галстуке, после 2011 года регулярно носил на официальные мероприятия значок протестного движения. Колесников поясняет: Ясину так можно не потому, что он гуру, а потому что никто никогда не сможет упрекнуть человека, всю жизнь работавшего на свою страну и государство, в том, что он “национал-предатель”.
Заключительная часть книги посвящена двум семьям Ясина, если мне будет позволено так выразиться. Первая семья — его покойная жена Лидия Алексеевна, дочь Ирина. Вторая — это Национальный исследовательский университет “Высшая школа экономики”. Университет создавался как структура, способная готовить реформаторские кадры для правительства, как экспертный центр. И строился он на жестких принципах: взяток не брать, профессиональная этика без компромиссов, наука на первом месте. По словам Ясина, экономическая школа за два десятилетия стала университетом не потому, что был изначальный план по захвату вселенной, а в силу того, что многие ученые захотели вырваться из затхлого постсоветского академического мира на оперативный простор и пожить по этим новым правилам. Так возникли вышкинские социологи, вышкинские историки, философы, психологии и так далее. Ясин говорит об этом с гордостью: среди российских ученых Высшая школа экономики считается тем местом, где можно двигаться вперед и быть впереди.
За последний год я дважды слушал Ясина живьем, и получил отличный опыт. В первый раз, когда он, казалось бы, почти дремлющий вдруг начал живо реагировать на названия новых книг по экономике и экономической истории вроде “Прощай, нищета” Грегори Кларка. Второй — когда он дискутировал недавно с Ириной Прохоровой, и очень быстро, ярко отвечал на вопросы зала — человек, который ничего не боится, которому нечего стыдиться, и который, к счастью, к тому же наш научный руководитель. Чтобы не заканчивать на такой патетической ноте, процитирую мой любимый фрагмент в книге — про стриптиз:
“Как мы заметили, оценивать Ясин умеет быстро и точно. Ка в другой истории, которую рассказали знакомые. Будто повели в Америке “Деда” на стриптиз. Минут десять спустя он встал со стула со словами: “В принципе мне здесь все понятно”.
Если возьмете в руки книгу, обязательно обратите внимание, как Колесников делает текст. Это не просто сборник интервью, но отлично выстроенный байопик, разбитый на мощные энергичные сюжеты, с лаконичными комментариями, врезками из статей и книг разных лет, — читается все как хороший детектив. Несмотря на то, что Евгений Григорьевич Ясин человек очень вроде бы мирный.
Текст: Кирилл Мартынов
