Преподавателя Вышки обвинили в домогательствах: хроника и мнения
Темы сексизма и харассмента неоднократно поднимались в публичном поле Вышки, мы рассказывали обо всем: от отмены конкурса красоты и отказа брать студентку в экспедицию до романов между студентами и преподавателями. 23 ноября DOXA выпустила редакционную колонку, в которой студентки Вышки анонимно обвиняют преподавателя ФЭН Сергея Володина в проявлении настойчивых знаков внимания, а редакция DOXA поставила вопросы о «домогательствах» и безопасности образовательной среды. Текст вызвал неоднозначные комментарии об отношениях студентов и преподавателей и объективности изложения темы. Разобрались, что произошло, и поговорили с участниками событий.
Что случилось?
Сергей Володин — доцент факультета экономических наук НИУ ВШЭ. Он 9 лет преподает в вузе и уже несколько лет входит в число «Лучших преподавателей» экономфака по итогам выборов Вышки. Многие на факультете знают о Володине из-за его романтических отношений с одной из бывших студенток.
Инициативная группа студентов из 40 человек ФЭН НИУ ВШЭ выдвинула Сергея Володина на премию «Золотая Вышка» и разослала письма учащимся экономфака с призывом голосовать за него. Он получил более 70 положительных отзывов, но на номинацию не прошел. Электронная агитация стала поводом для этической дискуссии, потому что одним из авторов рассылки была девушка Володина — его бывшая студентка.
В ответах на письмо студенты жаловались на предвзятость инициативной группы к кандидату, намекая на его личную жизнь.
Событие возродило публичные обсуждения отношений между преподавателями и студентами.
23 ноября DOXA опубликовал статью о «домогательствах» по отношению к студенткам со стороны Сергея Володина. В тексте поясняется, что под словом «домогательство» редакция журнала подразумевает «настойчивое стремление получить чего-н., добиться своего. Например, «назойливые домогательства» (Толковый словарь Ожегова)». В материале анонимная героиня сообщила, что какое-то время назад преподаватель проявлял к ней настойчивое внимание и заставлял ее чувствовать себя некомфортно: писал СМС и звонил, звал на встречи в рестораны и настаивал на неформальном общении.
Второй герой материала также высказал недовольство тем, что преподаватель под предлогом обсуждения рабочих вопросов «использовал властное положение в своих интересах». По его словам, преподаватель приглашал студенток в кафе для обсуждения учебных вопросов.
После публикации в комментариях к материалу началась дискуссия по теме между читателями журнала и редакцией DOXA.
Помощник ректора Глеб Гаращук написал, что руководство университета «всегда открыто к внимательному рассмотрению подобных случаев» и пригласил к обсуждению DOXA, Высшую Школу Равноправия и всех заинтересованных в проблеме.
Telegram-канал Digital Мясо тоже высказался по теме и опубликовал два поста в рубрике «мнения». «Правое крыло» редакции считает, что акцент статьи DOXA смещён на добровольные романтические отношения преподавателя со студенткой, а не на сам факт домогательств. Автор поста думает, что говорить о харассменте нужно, но не стоит сводить его к «истеричному западному дискурсу». «Левое крыло» Digital Мяса поддерживает интернет-журнал DOXA в стремлении дать высказаться жертвам, которые находятся под социальным давлением, боясь осуждения из-за домогательств.
Пресс-секретарь ректора Софья Ваняткина прокомментировала материал DOXA на Facebook и пригласила редакцию стать частью рабочей группы, которая поможет составить этические нормы. В ответ на письмо The Вышки она сказала, что на сегодня можно считать это комментарием университета по поводу ситуации.
Авторы статьи запросили комментарий у Володина, но не дождавшись его реакции, опубликовали материал. Позже преподаватель ответил редакции и попросил назвать имена информаторов, говоря об отчислении авторов статьи и «разборе ситуации с руководством вуза», если DOXA не внесет правки в материал. Мы поговорили с редактором DOXA Арменом Арамяном и преподавателем Сергеем Володиным.
Мнения сторон
Сергей Володин
преподаватель Факультета экономических наук ВШЭ
В материале DOXA две студентки говорят о ваших настойчивых попытках сблизиться с ними. Редакция обозначила эти действия как домогательства. Расскажите о ваших отношениях со студентками, упомянутыми в материале.
Честно говоря, я очень долго вспоминал, и никак не могу понять, кто бы это мог быть. Там довольно странные вещи описаны, якобы я кого-то «кормил с руки», девушка «уходила звонить», «убегала», боялась меня — у меня в жизни такого не было. Поэтому ребятам и написал — «вы можете сказать, кто это». Может, им донесли неправильную информацию, у меня ощущение, что они понабрали какие-то отдельные фразы и истолковали так, как им хотелось.
Я не тот человек, который может себе такое позволить, я очень строг в этом плане и за последние годы было несколько случаев, когда, наоборот, некоторые девочки хотели со мной “позажигать”. Я, конечно, отказывал
То есть вы не можете вспомнить, о ком конкретно идет речь?
Не могу, очень хотел бы это знать. Судя по всему, там речь о ком-то, кто был моей ассистенткой. Всех своих ассистентов я помню, мы общаемся. Не представляю, как кто-то из них мог такое сказать.
Конечно, иногда сами студентки проявляют знаки внимания. Несколько лет назад была девушка, которая испытывала ко мне симпатию и очень активно ее демонстрировала. Я пытался сказать, что между нами ничего не будет. Помогал ей иногда, но не давал надежды, ни влечения не показывал, ни желания. Но впоследствии выяснилось, что она всем рассказывала, что мы встречаемся. Я был в невероятном шоке.
Еще в тексте есть значимое недоразумение: ассистент не может быть назначен на второй неделе курса (как указано в материале DOXA — прим. The Вышка), ведь курс еще идет — можно стать ассистентом только на следующее полугодие. Были отдельные случаи — я просил поработать над курсом вместе, пока он еще шел, а потом сделал человека ассистентом. Но если кому-то не нравилось со мной работать до ассистентства — зачем становиться ассистентом впоследствии? Это явная нестыковка. Да и от ассистентства можно отказаться, только никто не отказывался. Огромный спрос к моему курсу: постоянно шквал заявок. Сейчас, кстати, из трех ассистентов у меня два ассистента-парня. Поэтому глупо обвинять меня в том, что я набираю в ассистенты девушек для каких-то встреч в кафе.
На мой взгляд, они (редакция DOXA) пытаются простроить линию домогательства, хотя сами говорят о том, что мы всего лишь обсуждали в кафе курсовую или лекции. Ребята с эконома Вышки хорошо меня знают – я общаюсь со многими студентами, мы вместе ходим на картинг, чуть ли не раз в неделю. Постоянно встречаемся, со многими я поддерживаю дружеские отношения – и из бакалавриата, и из магистратуры. Неформальные отношения вообще очень распространены на факультете, не вижу в этом ничего плохого. Раков (Алексей Александрович, преподаватель ФЭН — прим. The Вышка) например, со студентами общается побольше, чем я, и является номинантом на Золотую Вышку. Есть преподаватели, не буду называть фамилий, которые и по клубам ходят. При этом эти люди — классные преподы, поэтому с ними общаются, их любят и уважают. Я здесь точно не негативный пример.
Но как я могу заставить кого-то прийти на встречу? Изредка мы встречались и в кафе, просто чтобы пообедать и обсудить фидбэк по курсу, тоже распространенная ситуация — я человек занятой и иногда мне нужно совместить обед и встречи.
Но я ни разу не замечал дискомфорта, никто не убегал из кафе, и подобных смс — “Спасибо за вечер” — я тоже никому не писал. Да и такие встречи проходили именно днем
Вам не кажется, что девушки могли приходить к вам на встречи, потому что боялись последствий отказа? В университете вы для них авторитет.
За все эти годы у меня такого вопроса не поднималось. На курсе 300 человек. Стабильно 20-30 человек поддерживают со мной дружеские отношения. И если кому-то не нравятся мои семинары или формы внеучебной коммуникации, которые, кстати, распространены на факультете, то можно просто не общаться со мной.
Случались ли конфликты на почве попыток сблизиться вне учебного процесса? Кто-то воспринимал это в штыки?
Я веду занятия на экономе несколько лет, и за все эти годы такого не было. Поэтому мне и не нравится статья — она очерняет Вышку, она на примере меня пытается показать, что у нас вот такие преподы, которые спят со студентками, принуждают их, якобы домогаются. Знаю несколько случаев, когда кто-то с кем-то имел связь, но даже там все всегда было по взаимному согласию.
Как здесь можно принудить? Это колоссальная ответственность — не дай бог что вскроется, можно работу потерять. Мы все это знаем, и в этом смысле все максимально предусмотрительны
Как соотносятся неформальные отношения и учебный процесс, не мешает ли одно другому?
Наоборот, это очень сильно помогает, потому что, общаясь с ребятами, я стараюсь учесть их мнение по срокам, по заданиям, находить решения для оргвопросов. Хороший преподаватель должен активно общаться со студентами. Есть преподаватели, которые смотрят на студентов свысока — на мой взгляд, это неправильно. Студенты такие же люди.
Считаете ли вы допустимыми романтические отношения между студентами и преподавателями?
У нас на этот счет есть официальная позиция Анны Коровко (старший директор по ОП, член Ученого Совета — прим. The Вышка), ей задавали такой вопрос (речь идет об обсуждении вопроса на форуме Вышки от 2012 года — прим. The Вышка). Она четко разъяснила: если все по взаимному согласию, то в чем проблема? Если кто-то кого-то принуждает к чему-то, особенно к действиям сексуального характера, то пишите сразу Радаеву (первый проректор — прим. The Вышка) или Рощину (проректор — прим. The Вышка). Если про меня кто-то хочет сделать такое заявление, то я готов встретиться и обсудить, но такого просто не было.
Касательно моей позиции — мне не 20 лет. Я много лет отдал университету, у меня фактически не было личной жизни, потому что все время занимала работа. Да и родители говорили о том, что пора бы жениться. Я думаю, нет ничего такого в том, что у молодого преподавателя будет девушка из своей среды, та, с кем он работает. Особенно если он нацелен на серьезные отношения.
Сейчас вы встречаетесь со студенткой?
Да, но в статье это почему-то подано как обвинение. Я встречаюсь не со своей студенткой. Я вел у них курс, заметил, что она ответственная, ладит с людьми. По окончании курса пригласил в совместный проект на факультете. Несколько месяцев мы вместе проработали, после этого начали замечать, что между нами есть взаимная симпатия. В последнее время мы могли где-нибудь на людях приобняться или поцеловаться, это было редко. А в материале все подано так, будто это просто случайная связь, и не говорится, что у нас нормальные романтические отношения — конечно, добровольные. Но получилось так, что в этой статье мою девушку представили не с лучшей стороны. Для нее это колоссальный удар. Мне кажется, что те, кто имеет отношение к материалу, не понимают, что делают — сейчас представьте, как тяжело ей. Хотя что мы сделали? Ну, где-то под ручку прошлись.
Как вы относитесь к тому, что ваша девушка сделала рассылку в поддержку вашей номинации?
Идея сделать рассылку появилась у целой «группы поддержки», а не только у моей девушки. Студенты писали своим знакомым, потому что остальные кандидаты были далеко впереди. Шансов было немного, я стал участником конкурса позже остальных, однако ребята хотели, чтобы я выиграл. Но, кстати, на Золотую Вышку я не номинирован, голосов не собрал — а у DOXA написано обратное.
У вас были романтические отношения со студентками до текущих?
Не было. Я в этом смысле человек строгих взглядов и настроен религиозно. Некоторые преподаватели ходят со студентами в ночные клубы, некоторые — пристают, но я никогда не позволял себе такого.
За все годы было два случая со студентками Вышки. Причем, опять же, я говорю не о физической близости, а о попытке завязать серьезные отношения. Но это были не мои студентки, а с других факультетов. Потом мы понимали, что люди разные, и расходились. Любой молодой преподаватель общается с девушками.
В комментарии для DOXA вы говорите об отчислении студентов-авторов публикации. Вы считаете необходимыми подобные меры?
Конечно, считаю, что не надо принимать таких мер. В переписке с ребятами я хотел показать им серьезность того, что они сделали. Но я сам недавно был студентом и к ребятам отношусь помягче. Даже если бы мне предложили отчисление кого-то из них, я бы точно отказался. Молодые — могли погорячиться. К примеру, прокомментировать обвинения студенток мне предложили за час или два до публикации материала — я был на парах и даже не успел отреагировать.
Но это все еще публичное, ни на чем не основанное обвинение человека. Если они знают кого-то, по отношению к кому я такое допустил — пожалуйста, я всегда готов публично, хоть с Ярославом Ивановичем (Кузьминовым) все обсудить.
Я знаю, что редакторы из DOXA предлагали еще нескольким людям, моим бывшим студентам, высказать мнение обо мне. Им ответили, что ничего компрометирующего про меня сказать не могут.
У авторов была задача создать хайп, пропиарить свой ресурс. По сути, все в тексте направлено на пиар. Чтобы создать прецедент. Им не важен я. Если бы они хотели разобраться в проблеме, то пошли бы к моим коллегам. Не ко мне. Они бы нашли те случаи, когда некоторые преподаватели позволяли себе реальные домогательства.
Вы уже получили какой-то фидбэк от руководства вуза по ситуации? От своих студентов?
Нет, ситуацию пока еще не обсуждали. Завтра, 26 ноября, у нас состоится встреча расширенным составом, с первым проректором Вадимом Валерьевичем Радаевым, Анной Валентиновной Коровко и другими коллегами. Но не я был ее инициатором. Ребята из DOXA сами написали руководству, возможно, побоявшись отчисления, на имя декана ФЭН, Касамары (Касамара Валерия Александровна, проректор — прим. The Вышка) и Софьи Ваняткиной (директор по связям с общественностью — прим. The Вышка). Они написали, что опубликовали про меня статью и что с моей стороны были высказаны требования об их отчислении.
Хотя статью можно было просто подправить. Ведь одно дело рассказать, что есть какие-либо взаимоотношения — я не против, это нормальная студенческая жизнь. Другое — публиковать анонимные обвинения. Преподаватели часто женятся на своих студентках, например, Набиуллина и Кузьминов были в статусе преподавателя и аспирантки (ректор Вышки Ярослав Кузьминов женат на Эльвире Набиуллиной, главе Центробанка — прим. The Вышка). Мне кажется, Ярослав Иванович не поддержал бы жесткую агиткомпанию против отношений между студентами и преподавателями.
Мои студенты написали мне в поддержку, предложили помощь. Кто-то в комментариях к тексту отметил, что с юридической точки зрения это полная чушь.
Каким вы видите разрешение конфликта?
Мне кажется, DOXA нужно написать официальное опровержение. В тексте есть и клевета, и субъективная подача. Если они ссылаются на анонимных источников, им рано или поздно необходимо будет высказаться открыто. Если им нечего предъявить, то извините, эти обвинения в домогательствах ничего не значат. Они своей публикацией уничтожают мой имидж как преподавателя, имидж Вышки, Факультета экономических наук. Но в чем этическое нарушение? В том, что я с кем-то в кафе посидел? В моих отношениях с бывшей студенткой? Домогательства я здесь найти не могу. Хотелось бы узнать, кто эти анонимные источники. Университет должен постараться сделать так, чтобы DOXA выступила с опровержением или деанонимизацией этих источников.
О публикации мы также поговорили с редактором DOXA Арменом Арамяном.
Армен Арамян
редактор DOXA
Ваша статья — это инициатива редакции или исключительно желание героев поделиться историей?
После инцидента с «Золотой Вышкой» мы решили, что находимся в «серой зоне», в которой всем проще пересылать скриншоты по чатам Вконтакте, чем разговаривать об этом и решать проблему. Наши редакторы зашли на портал премии и нашли у преподавателя много восторженных комментариев. Сама премия нас не сильно беспокоила, но это накладывало сильный диссонанс.
Редакция была шокирована рассказом студентки, комментарий которой приводится в статье. Нам также рассказали про вторую студентку, которая была в аналогичной ситуации и даже не захотела говорить об этом.
Зачем нужны этические вопросы в конце статьи?
Концепция материала предполагала, что мы не знаем правильных ответов. У нас нет заданной этической позиции, но молчать в этой ситуации нельзя. Мы не считаем, что можем кого-то учить. Наш материал слишком провокационный — все ищут несостыковки в словах, потому что мы пишем о том, о чем не принято писать, но о чем все говорят в курилках. Такая коммуникация ни к чему не приводит, домогательства продолжаются, студентки боятся ходить по коридорам, завидев конкретных преподов — согласитесь, сильный образ.
Нам необходим некоторый язык, на котором мы сможем говорить об этой проблеме, общая система координат. Сейчас этого языка нет, и это приводит к абсурдным ситуациям
Почему, по мнению редакции, упомянутые в статье действия преподавателя относятся к домогательствам, а не к обычной неформальной коммуникации преподавателя со студентами?
Речь идет о действиях, которые однозначно относятся к домогательствам: настойчивые звонки и запланированные встречи с целью обсуждения академических вещей, а на деле являющиеся приглашением непонятного характера. Мы в статье специально приводим определение домогательства из словаря. В материале есть сознательная деталь — в начале мы говорим про отношения преподавателя со студенткой, а дальше — про харассмент. Можно связывать отношения преподавателя с одной из студенток и домогательства к другим, можно не связывать, это мы оставляем на усмотрение читателя.
Мы нигде ничего не пишем про то, что неформальное общение сотрудников университета со студентами — это плохо. Однако нельзя сводить домогательства к обычной коммуникации. Это разные вещи. Домогательства исходят не из горизонтальной коммуникации, а из обратной ситуации, когда у одной из сторон есть авторитет или возможность институционального давления, с помощью которых она оказывает давление на вторую. Студенты боятся, не знают, куда пойти и как действовать в этой ситуации. Зато все это можно потом прикрыть неформальными отношениями. Никто против горизонтальной коммуникации не выступает, но не стоит смешивать домогательства с дружбой.
Цитата из статьи: «Не будем тешить себя иллюзией, что эти случаи имеют аномальный и исключительный характер». Почему предположение о том, что упомянутые в статье конфликты единичны, — обязательно иллюзия?
Это просто логично. Во-первых, мы знаем лично про множество таких ситуаций, но мы просто не могли изучать их в силу того, что они происходили давно, или из-за того, что люди не хотели об этом говорить. Во-вторых, я не сомневаюсь, что каждый второй студент Вышки или любого другого вуза знает про ситуации, когда препод давит на студентов, потому что такие ситуации есть везде. После публикации мы получили много писем о других ситуациях подобного характера, которые были более вопиющими. Тут нет гениальных расследований, это просто распространенная практика.
Насколько для медиа этично выдвигать публичные обвинения в сторону личности, подкрепляя их лишь анонимным источником?
Для нас этот источник не является анонимным. У нас есть доказательства того, о чем мы говорим в материале. Для медиа анонимные источники — это нормальное явление. Если к нам обратится Вышка и попросит для внутреннего разбирательства деанонимизировать героиню, мы спросим у пострадавшей, согласна ли она, и деанонимизируем ее для конкретных людей, которые будут разбираться. В этическом плане мы поступили безупречно.
Я бы задал ответный вопрос: насколько этично не писать о харассменте, если вы о нем знаете?
Как вы оцениваете претензии Володина к статье и просьбу выдать информантов?
Плохо оцениваем. Это риторический вопрос, мы никому не будем выдавать имена.
Почему красная кнопка в материале считается бесполезной?
В статье мы задаем вопрос о том, почему она является бесполезной. Мы предполагаем, что это неподконтрольный никому, кроме администрации, способ коммуникации, куда люди боятся обращаться и не знают, к каким последствиям это приведет. Поэтому конфликт развивается на двух сторонах воображаемых баррикад: студенты считают, что кнопка бесполезна, заявки никто не рассматривает; а преподы, наоборот, думают, что на них напишут донос, и им это навредит. Ни то, ни другое не является правдой.
Пока преподам кажется, что выразительная кнопка — это налаженный рабочий механизм, то есть, пока сохраняется эта воображаемая оппозиция, он таким не будет.
Как вы видите решение конфликта с Володиным?
Мы инициируем дискуссию. Мы будем писать о проблеме и не только в контексте вышки.
Ключевой вопрос — не «что сделать с Володиным», а «как работать в медиа с невидимыми голосами, как их empower’ить и как сделать так, чтобы об этом можно было говорить»
Текст: Светлана Киселева, Анастасия Ларионова
Фото: взяты со страниц героев материала
Редактор: Светлана Киселева
