Экспедиции для всех: исследовательские поездки в Вышке
Осенью нас вышел текст о том, как проходит практика у студентов исторических факультетов. Мы поговорили с участниками исследовательских экспедиций от Вышки, которые проводятся не только на ФГН, но и на других факультетах. Ребята рассказали о своем опыте научных поездок, новых значимых отметках на карте и экспедиционном быте.
Людмила Ерамова, ОП «История»
Учебно-познавательная поездка в Армению
В начале прошлого года я записалась на проект «История и литература классического армянского языка (грабара)». Весной для нас организовывалась поездка в Армению, и почти все из решившихся изучать грабар — а их к концу года осталось человек 7-8 — обрадовались предложению и охотно поехали. Мы путешествовали на собственные деньги: у всех членов группы был разный бюджет, поэтому каждый сам определял для себя даты поездки. Я поехала в Армению на пять дней: мне очень хотелось поработать с древними армянскими рукописями на их родине, в самом крутом музее-архиве страны. К тому же поездка организовывалась в первых числах мая, а что еще делать на праздники, как не путешествовать?
Я приехала в Армению 2 мая — именно в этот день протестующие решили заблокировать все дороги и пути сообщения, чтобы доказать парламенту, что Армении нужны перемены. Мои родители боялись, что я приеду и не смогу добраться из аэропорта в хостел. И только выйдя из самолета, я узнала, что с 18:00 блокада отменена и движение возобновилось. Хотя автобусы не ходили, я спокойно взяла такси. Меня высадили в центре города, где в этот момент творилось настоящее торжество: все проезжающие машины гудели, а жители города вышли на улицы, обмотавшись флагами и другой национальной символикой, и смеялись.
Огромный праздник целой страны, в котором мне по счастливой случайности удалось поучаствовать
Всеобщее ликование было не остановить, вся Армения радовалась, что, естественно, очень меня вдохновило. Как потом рассказывали мои знакомые, которые в этот день возвращались с экскурсии по Татеву (монастырский комплекс в 250 километрах от столицы — прим. The Vyshka), из-за блокады дорог они застряли где-то на полпути к Еревану и ждали до вечера, пока освободят проезд. Сами протестующие, обычные граждане, сочувствовали несчастным туристам, но принципиально ничего не делали, потому что перекрытие дорог было решением всего народа.
Мы жили в хостеле рядом с центром. В те три рабочих дня, которые выпали на поездку, мы ходили в Матенадаран (научно-исследовательский центр в Ереване, крупное хранилище древнеармянских рукописей — прим. The Vyshka). Архив находится в углублении скалы, и там поддерживается идеальная для древних документов температура. Еще мы посетили реставрационную мастерскую, где переплетают книги и чистят листы, и художественную, где делают выставленные в музее копии миниатюр.
В те дни, когда мы посещали Матенадаран, нам читали лекции, а потом раздали копии рукописей и таблички, где объяснялось, как написание одной и той же буквы менялось с течением времени. Например, более ранние документы тяготеют к правильному написанию, почти печатному шрифту, а чем дальше, тем быстрее пишут писцы и тем менее читабелен текст. Это только кажется сложным. Зная, как пишутся буквы, можно достаточно быстро приноровиться, особенно если заниматься этим постоянно. К тому же я учусь на программе «История», и все это мы изучали еще на первом курсе.
Помимо учебных занятий, мы ездили на экскурсии, а в последний день нас пригласили на литургию. После четырехчасовой службы с прекрасным хоровым пением и проникновенной проповедью начался праздник: нас угостили лепешкой с курицей и пригласили танцевать народные танцы. Это было очень аутентично и весело.
После такой поездки хочется купить себе домик в горах и спокойно выращивать виноград всю жизнь
Благодаря этой поездке я познакомилась с замечательными людьми, полюбила гранатовое вино, а также продолжаю по сей день заниматься грабаром и снова поеду в Армению в этом году.
Дарья Новичкова, ОП «Журналистика», 2 курс
Экспедиция в Удмуртию
Мы ездили в летнюю экспедицию в Удмуртию, изучали отток населения из республики. Я решила поехать не только из-за проектных кредитов, которых за экспедицию дают четыре, но и потому, что мне нравится путешествовать по России. Я бы вряд ли поехала в Удмуртию самостоятельно, а так появился шанс увидеть республику и познакомиться с ее жителями. Нас с подругой взяли в медиа-группу снимать кино об экспедиции.
Из Москвы мы добирались на поезде, а всю экспедицию постоянно перемещались по республике, посещая города и небольшие деревни. Жили в совершенно разных условиях: где-то мы останавливались в престижных отелях, а однажды нас поселили в бывшем детском доме. Мы провели там три дня, спали в грязных кроватях с клопами. Холодильника там не было, и наши продукты просто тухли на подоконнике. При этом, не в обиду нашим руководителям, у них были нормальные кровати и все удобства, да и ехали они не в плацкарте, а в купе.
Я легко приспособилась к работе в экспедиции, потому что занималась съемками, а это мне близко. Снимать команду, правда, оказалось сложно: пока все развлекаются, жарят шашлыки или купаются, ты работаешь.
Еще напрягало давление со стороны руководителей, которые диктовали, что стоит включать в сюжет, а что нет. Мне кажется, нельзя ограничивать творческий потенциал участников экспедиции, ведь на серьезных документалистов во время съемок не влияют посторонние
В экспедицию может поехать ограниченное количество людей, поэтому медиа-группу обязали параллельно проводить социологические исследования. Мы занимались анкетированием: ходили и опрашивали людей, нравится ли им жизнь в городе, сколько они зарабатывают. Нам давали заранее заготовленный список с вопросами, там же было указано, какие люди нужны по возрасту, гендеру и другим показателям. Мы ловили на улице случайных людей, подходящих под эти параметры, и опрашивали их. Жители шли на контакт по-разному: в городах люди более закрыты, чем в деревнях. Правда, очень общительный народ оказался в городе Глазов.
Если прибавить к опросу съемки и монтаж, получается, мы делали в три раза больше работы. Но руководители не очень хорошо к нам относились и думали, что мы бездельничаем.
Экспедиция показала мне, как важно отстаивать свою точку зрения. Я привыкла жить в разных условиях, а еще у меня появилась прекрасная подруга, с которой мы постоянно гуляли по городам и ели пиццу.
В этом году я еду в экспедицию в Башкирию в те же самые даты. На этот раз я хочу поменять концепцию и сделать акцент на конкретных людях. В Удмуртии мне приходилось слишком много снимать саму экспедиционную группу и меньше фокусироваться на республике и ее жителях, а ведь они — уникальные люди, которые могут многое рассказать о своей жизни.
Мария Бибаева, ОП «История», 4 курс
Лингвистические экспедиции в Мордовию и Марий Эл
Мне повезло побывать в нескольких экспедициях по изучению мокшанского языка и в ряде экспедиций по горномарийскому. В первый раз я поехала в Мордовию, а потом — в республику Марий Эл. Мы путешествовали по селам, потому что в городах, к сожалению, малые языки так хорошо не живут.
Мне кажется, что в полевой работе есть нечто элитарное: туда не берут кого попало, и это очень многое тебе дает. Когда зимой я увидела список летних практик, то окончательно убедилась в своей правоте и попросилась сразу в несколько экспедиций. Мордовия не так далеко, как, например, Чукотка, куда ездят некоторые студенты, и природа там примерно такая же, как и во всей центральной России, но я все равно считаю это путешествием.
Оба раза мы жили в местной школе. В Мордовии здание было заброшенное, но в неплохой сохранности. Под жизнь нам отдали первый этаж, на котором мы устроили спальни, компьютерный класс и кухню. На втором этаже оставались какие-то вещи с тех пор, как школа еще работала. Иногда создавалось впечатление, как будто оттуда буквально бежали, побросав все, что было. В республике Марий Эл же мы жили в селе побольше, в действующей школе с двумя корпусами, коридором и неработающим бассейном. Такие условия нельзя назвать полевыми: хоть мы и спали в спальниках и не очень часто мылись, это все равно не поход и жизнь в палатке.
Это можно назвать марафоном: две недели подряд ты варишься в лингвистике, вместо обычных пар разбираешь данные, готовишь анкеты, обсуждаешь свои и чужие темы. Но привыкнуть к работе не очень сложно, нас все же к этому готовят.
Личные обязанности в экспедиции — это лингвистическая работа. Перед экспедицией есть примерный список исследовательских тем для тех, кто еще не определился, что хочет изучать — обычно это новички. Остальные имеют сферу интересов, которой занимаются везде, куда попадают. Экспедиции у нас эпистемологические: ты приезжаешь в язык, чтобы найти и изучить какую-то закономерность, а не просто собираешь любой попавшийся под руку материал.
Анкеты все составляют сами, согласуясь с теми параметрами, которые им нужны. Например, когда я изучала концепцию пространства (падежи, послелоги и т.д.), я показывала картинки и спрашивала, где находится тот или иной предмет. Но обычно анкета — лишь начало работы, то есть мы просим информанта перевести фразу, а потом ее прокомментировать.
Часто важнее оказывается не то, как сказать можно, а то, как сказать нельзя, потому что так находятся границы употребительности в языках
Есть и общественные обязанности: например, пару раз за время экспедиции ты дежуришь в паре, готовишь еду на всех и моешь посуду. Я не могу сказать, что общественной работы много, но все при этом работает довольно складно.
Экспедиция дает своим участникам и знакомство с новыми людьми (а часто и новый взгляд на уже знакомых), и возможность создать на основе языка свою невероятную теорию. Важны и научная работа с младших курсов, и новые антропологические знания. С информантами интересно общаться не только о языке, но и о жизни — порой открываются совершенно новые взгляды на мир.
Текст: Ирина Дмитриевская
Фото: предоставлены героями материала
Редакторы: Александра Ромадина, Елизавета Наумова
