Невидимая вышка: я страдаю от социальной тревоги
По статистике социальные расстройства занимают третье место в списке психических заболеваний. Героиня нашей рубрики поделилась личным опытом и рассказала, что такое социальная тревога и почему она мешает ей спокойно жить. Мы попросили профессионального психолога прокомментировать историю девушки.
Причины
В седьмом классе я замкнулась в себе. Стала бояться того, что обо мне подумают, что меня будут осуждать и презирать. Видимо, это произошло из-за того, что сменился круг общения. Ведь раньше я дружила с довольно спокойными, тихими людьми, которых принято считать зубрилками. А потом со мной сблизилась девочка, которая крутилась во всяких крутых компаниях. Она вела себя довольно открыто и свободно, и я стала замечать, насколько сильно мы отличаемся друг от друга.
Школа
До одиннадцатого класса я была уверена, что со мной просто что-то не так. Мне казалось, что если подойду к кому-нибудь и начну разговор, то в ответ услышу: «И че ты приперлась?». Я постоянно ощущала, что на меня смотрят, поэтому по школьному коридору практически не ходила.
А если моя подруга прогуливала школу или просто болела, то я ни с кем не разговаривала и проводила весь день одна
Несколько раз было так, что я сидела на уроке, и меня колотило. Я просто выбегала из класса в туалет, чтобы протрястись, продышаться, и немного успокоиться.
Комментарий эксперта:
Мария Данина
кандидат психологических наук
«Социальная тревожность очень распространена. По статистике, почти треть расстройств тревожно-фобического спектра приходится именно на это расстройство. Хотя социальную тревогу можно встретить в принятых классификаторах болезней, заболеванием ее можно назвать лишь условно. Это состояние — что-то вроде выученной и прочно укоренившейся реакции на других людей».
Диагноз
В школу пригласили психолога, чтобы помочь нам перед ЕГЭ. Он стал рассказывать про особенности стресса, заливать, что не стоит волноваться и тому подобное.
Потом он пристально посмотрел на меня и на весь класс объявил, что у меня проблемы. Позже мы поговорили, и мне поставили диагноз — социальная тревога
Проходить курсы лечения я не стала, потому что считаю, что вылечить это невозможно. Мои проблемы с социализацией все равно никуда не исчезнут. И врач — это незнакомый человек, мне с ним потенциально неуютно. К тому же, мои родственники говорили, что моя болезнь — это возрастная проблема, что со временем я вырасту, стану увереннее в себе, и все будет ок.
Мария Данина:
«Нежелание обращаться за помощью в ситуациях, когда человек очевидно страдает, чаще всего означает одно из двух: либо есть недоверие к самому лечению, его эффективности и специалистам. Насильно, конечно, тащить себя не стоит, а вот подумать о выгодах и больше узнать о проблеме, разобраться в доступной информации вполне реально. Глядишь, и желание появится».
Ощущения
Даже если со стороны человек с социальной тревогой выглядит хорошо, внутри его просто разрывает. Немеют кисти рук, незаметно сжимается челюсть, одна пугающая мысль сменяет другую. Элементарно начинаешь теряться в пространстве.
Я могу начать непроизвольно заикаться и не договаривать слова, особенно при знакомстве с новыми людьми. Начинает бросать в жар и холод, или бешено колотится сердце
Я постоянно хрущу суставами, кручу кольца на пальцах, избегаю встреч глазами и смотрю преимущественно в пол. Когда приходится с кем-то разговаривать, обычно улыбаюсь, потому что боюсь выглядеть странно.
Обычно мое лицо не выражает никаких эмоций, потому что я не хочу привлекать внимание, а люди думают, что это я такая вся из себя серьезная и грустная, поэтому не инициируют общение со мной, а я с ними.
Я головой понимаю, что мой страх иррационален, ведь бояться нечего
После того, как я выхожу из какой-то социальной ситуации и избавляюсь от тревоги, понимаю все то, что со мной произошло, я начинаю реально себя ненавидеть.
Мария Данина:
«Определить, страдает ли человек от социальной тревоги, только по внешнему виду невозможно. Мы не всегда способны угадать внутреннее состояние человека во время общения, можем принять его тревогу за отстраненность или даже надменность. При этом многие люди с социальной тревогой склонны к так называемой «иллюзии прозрачности», полагая, что все вокруг видят их состояние и мысленно осуждают. Как вы понимаете, тревогу такая иллюзия только усиливает».
Близкие
Когда я иду на встречу с близким человеком, мне все равно нужно время, чтобы к нему привыкнуть. Неважно, как долго я его знаю. Я понимаю, что хорошо к нему отношусь, что он принимает меня, но ничего не могу с собой поделать. Даже находясь одна, я не всегда чувствую себя в безопасности, потому что часто ловлю себя на мысли, что волнуюсь о тех социальных ситуациях и вещах, которые только могут произойти.
Единственные люди, к которым мне не нужно адаптироваться — это мама и папа. Даже с некоторыми родственникам мне нужно время
Мария Данина:
«Близким людям человека с социальным расстройством не стоит инвалидизировать человека. Это означает не поддерживать в нем ощущение собственной социальной беспомощности, решая за него вызывающие тревогу задачи. Без желания человека справиться со своей тревогой помочь ему крайне сложно, но не лишним будет вместе изучить, как работает этот механизм, обсудить пути тренировки или обращение за профессиональной помощью».
Отношения
Я долгое время загонялась, что у меня не было отношений. При таких обстоятельствах довольно сложно встретить парня, с которым будет легко общаться. И почти год назад мне показалось, что я встретила такого. Он был очень простым, понимал мои шутки, и мне было комфортно.
Через две недели после знакомства мы начали встречаться, а еще через две — расстались. Мы слишком плохо узнали друг друга, тогда с отношениями я точно поспешила. Один мой знакомый сказал, что мне нужно либо знакомиться через общие компании, либо через общих друзей, и был прав.
Мария Данина:
«Важно понимать, что социальная тревожность — это не болезнь вроде диабета или Альцгеймера. Это всего лишь выученная реакция, которую можно изменить, с которой стоит работать, чтобы сближаться с другими людьми и строить отношения. Если тревожность ведет к избеганию до такой степени, что романтические отношения кажутся фантастикой, а потребность в них есть, стоит обратиться к психотерапевту».
Случай
Как-то раз я записалась на курсы по подготовке к экзаменам, чтобы поступить на желаемую специальность. Но сделала я это довольно поздно, и в группе уже успел сформироваться коллектив. Примерно за неделю до моего первого занятия меня стало трясти. И трясло на протяжении всех семи дней.
Настал день Х. Я ехала в маршрутке и слышала, как колотится мое сердце. Когда я заходила в здание и подходила к двери, за которой проходило собрание, меня знобило. Я слышала звон в ушах и перестала чувствовать ладони. Мне было сложно заставить себя открыть дверь, наверное, минут пять. У меня так тряслась рука, что попасть по дверной ручке просто не получалось.
Проходила на занятия я примерно полтора месяца, а потом ушла, потому что не смогла выдержать постоянной тревоги
Мария Данина:
«При приступе тревоги человеку нужно переключить внимание на что-то внешнее: цвет и рисунок на обоях, количество окон в помещении, запахи и звуки. Состояние тревоги всегда подогревается вниманием человека к самому себе, своим ощущениям и поведению. Он начинает стараться контролировать себя и свои ощущения, от чего становится только хуже».
Учеба
Я не могу отвечать на вопросы, которые задает преподаватель всей аудитории, если не уверена в ответе. Дело не в стеснительности или недостатке эрудиции, а в том, что в такие моменты волнение начинает нарастать, и я боюсь дать неправильный ответ и выставить себя посмешищем. Да, по натуре я стеснительный человек, но стеснительность и тревога — это не одно и то же.
Когда стесняешься, то чувствуешь неловкость, но тебе не страшно. При социальной тревоге ты не можешь просто сказать себе: «Хэй, перестань волноваться, чувак!»
Кстати, я намекала преподавателю психологии, что мучаюсь от социального расстройства, потому что она внушала доверие. Но моя надежда на помощь испарилась, когда мне сказали прийти на следующую лекцию и узнать для себя какие-то новые детали о болезни. В общем, преподавательница мягко слилась.
Мария Данина:
«Лечение этого расстройства по сути представляет собой переучивание. Человек осваивает более адаптивные способы мышления, поведения и, в конечном счете, начинает более уверенно чувствовать себя в различных социальных ситуациях. Одним из лучших методов преодоления социальной тревоги на сегодняшний день является когнитивно-поведенческая терапия».
Общежитие
Первый семестр в общаге был ****** (отвратительным). В день приезда я осталась на ночь с новыми соседками, и просто минут сорок рыдала на балконе. Не представляла, как переживу это. Но выбора не было: квартиру родители мне снять не могли, жить у родственников — тоже не вариант.
Я бросила себе вызов, но не знала, что будет так тяжело. Да, я хотела вырваться из-под родительского крыла, учиться в одном из лучших вузов страны, потому что у меня в городе в принципе нет нормальных учебных заведений
Теперь одна из них стала моей подругой. Она постоянно разговаривала со мной. Так я к ней быстрее привыкла, а потом узнала, что у нее тоже есть психологические проблемы, хотя на вид она — заводила компании.
Сейчас в общежитии и в университете у меня есть люди, с которыми мне комфортно. И нужно отдать должное, что за время, проведенное в университете, я стала увереннее в себе. Отчасти, постоянный стресс оказался во благо. Сейчас я в силах даже на тусовки пойти, конечно, не одна, но это уже большой шаг.
Текст: Мария Паули
Иллюстрации: Яна Варфоломеева
Редактор: Константин Валякин
