Вышка XIX века
В адрес Вышки можно часто услышать высказывания в духе: «передовой и либеральный вуз», «построенная по западному образцу образовательная система». И все мы, студенты, очень любим противопоставлять свою alma mater местам более консервативным или же вовсе с тем, что «было раньше». Но что если взять и посмотреть, на то «раньше», что было не в 1990-е и даже не в советское время, но, скажем, 150 лет назад. Мы провели не один вечер в РГБ, изучая воспоминания студентов, и вот теперь готовы дать читателям The Vyshka ответы на все вопросы о прошлом.
Что это такое и нужно ли за это платить?
И перед долгим историческим ликбезом нужно сказать — за 150 лет университетский мир не перевернулся с ног на голову. Мы все так же боимся сессии, живем в дружных, но часто раздражающих (прежде всего, своим местоположением) общежитиях и жалуемся на большую стоимость обучения. Кстати, к концу XIX века она была около 50 рублей. Проездной в метро? Нет, стоимость обучения была примерно равна стоимости 18 книг. А теперь представьте, что книги были редкими и довольно дорогими, ну а денег у большей части населения хватало разве что на еду. Бюджетники тоже были: их называли казеннокоштными студентами, что в наше время звучало было скорее как ругательство в сторону не слетающих со скидки коллег.
Университетов было крайне мало. До революции существовало 12 императорских университетов и около 50 специализирующихся на одной области вузов — богословские, педагогические, востоковедческие и так далее. В середине XIX века в каждом училось от 300 до 2000 студентов. Заходим на официальный сайт ВШЭ и смотрим: «Вышка — это… более 40 300 студентов и аспирантов». Ощущение собственной особенности, окрепнувшее от слов Кузьминова, в этот момент должно было несколько ослабнуть, так?
Имперский сексизм
До 70-х годов XIX века полноценного женского образования не было, да и стало ли оно «полноценным» в дореволюционной России — большой вопрос. «Сексизм!», — скажет кто-то. Однако век определяет нормы, но не человеческие амбиции, поэтому девушки, для которых наука вовсе не казалась недостижимой, ходили на университетские лекции вольнослушательницами. И, конечно же, мужчины им запрещали. Специальные женские курсы, например, Бестужевские, были открыты в 1870-е, однако приравнять их к уровню университетов так и не смогли. Но грустить здесь не нужно: именно в этот момент появились первые девушки-физики, девушки-математики и девушки-гуманитарии, такие же умные и прекрасные, как и сейчас, и точно так же мечтающие захватить мир.
Индивидуальный учебный план
В отличие от современного формата учебного процесса, дореволюционный был более свободным. Свободным, к примеру, было посещение лекций. И часто они пропускали их, зато ходили на другие — лекции соседних направлений также были открыты к посещению. Слушали известных на весь университет профессоров или смеялись над самыми забавными. Для многих пропуск лекций был возможностью заработать, а, значит, и выжить в чужом городе.
Что действительно может взбудоражить сознание и вызвать зависть, так это отсутствие семинаров. Только представьте: нет накопов и бесконечных контрольных, сердце не сжимается при мысли о том, что жизненно необходимо поднять руку и сказать хоть пару слов. Наши коллеги из XIX века нередко скучали, поэтому по вечерам напрашивались к любимым преподавателям на чай и обсуждали даже то, что самим преподавателям было страшно произносить за кафедрой — существующую власть, Бога и, например, зарождающийся марксизм.
«…и конфузливо, и бесконечно радостно было»
О чем речь? О новом платье одного из студентов Казанского университета, сшитом на заказ и вызывающем чувство эйфории и тревоги от прикованных взглядов прохожих. Мы хорошо понимаем эти ощущения, однако представить, как именно выглядело это платье (читай: мужской костюм) нам достаточно сложно. Из учебников по истории можно узнать только то, что ношение единой университетской формы сначала было обязательным, а потом стало поводом для похода в полицейский участок — студенческий мундир был похож на офицерский. Это порой вызывало неприятные курьезы.
За брюки слишком широкого покроя можно было получить примерно такой выговор: «Что это, батюшка, такое съ, сколько раз я вамъ говорил, чтобы не носить такихъ шароваръ, что вы, Стенька Разин съ или Ермак Тимофеичъ? Этакие шулды-булды…»
Покутить — не беда
Насколько правильно сравнивать студенческие кофейни, и кухмистерские XIX века, и Дубки в постсессионный период, сказать сложно. Как мы оправдываем свои алкогольные ошибки молодостью, точно так же ею оправдывали и студенты XIX века, лишь одетые немного по-иному и по-иному говорившие. Чтобы почувствовать причастность, а, может, и стыдливо улыбнуться, достаточно просто прочесть небольшой отрывок из воспоминаний московского студента-юриста (1865 год): «…существовала кофейня, въ которой съ утра и до поздней ночи шелъ содомъ и гоморъ. Здесь увлекали гуляющих песнямзи, полными неги страсти и хватающими за душу; здесь жили, страдали и блаженствовали…».
Бунташный дух
В конце 19 столетия слово «студент» стало фактически синонимом слову «революционер», а, значит, собравшиеся на бунт против блокирующих вышкинцы могут ощущать себя достойными продолжателями традиций
Но представьте следующее: за окном 1862 год — самый пик студенческих волнений, лекционные залы пустуют в знак протеста, в маленькой коморке под лестницей лежит стопка прокламаций, в библиотеке — номера герценовского революционного журнала «Колокол», скрытые за обложками православной энциклопедии, а в подвальных кабаках или маленьких квартирках молодые люди, часто голодные и разочарованные, пьют вино и громко (но часто переходя на шепот) говорят о политике и человеческой судьбе. До своих коллег из прошлого нам далеко, и мы надеемся, что такой синонимичный ряд больше не актуален и таким никогда не станет, ведь время требует созидания и развития, а не разрушения. «Нет сомнения, что время студенчества есть лучшая пора человеческой жизни, что, полагаю, известно всякому, даже не бывшему студентом…» (воспоминания студента Томского университета).
Текст: Анна Терешева
Иллюстрации: Константин Кудинов
Редактор: Елизавета Наумова
